Те, кого нет

Лика хотела гордо отказаться, мол, в доме врага ни крошки, но от кофейника шёл такой восхитительный аромат, что она кивнула: «Да, буду».

Бореус был одет в серую форму, напоминающую военную. Только мундир его был обшит серебряным галуном. И на груди имелась эмблема «Ag» — аргентум.

— Вы тут типа в войнушку играете?

— Почему типа? Нет, не играем. Воюем. Уже давно. Уважаемый Йон тебе не рассказывал?

— Вы знаете Йона?

— Конечно. Врагов нужно знать. Я много знаю про них, гораздо больше, чем они про меня. И всё же, я не знаю место их основного Убежища. Видимо, последние несколько веков их всё-таки чему-то научили. Они стали хорошо заметать следы.

— Вы решили, что я выдам их?

— Конечно.

— Ну, вы совсем, — Лика покрутила пальцем у виска.

— Я бы мог рассказать, какие пытки могу применить. Но не буду. Мне кажется, ты и сама поймёшь, что лучше перейти на нашу сторону. На мою.

— Предать?

— Вовремя предать — это предвидеть. У аргов всегда было хорошо с предвидением. А ты перспективный арг. Мне кажется, ты быстро учишься. Да что там такое у тебя в кармане?

Лика застыла. Сейчас он увидит укус, поймёт, что она выходила, и что помочь ей могла в этом Айла… Она набычилась, изображая упрямого тинейджера. «Моя ладонь ещё несколько часов назад была целой, ровной и без шрамов», — перед её глазами встала ладошка, такой, какой она лежала в руке Матвея.

— Что вы прицепились? — Лика вытащила руку из кармана и взяла ей чашку. Следов укуса не было.

Бореус кивнул.

— Ты быстро учишься. Я прав. С удовольствием займусь тобой. С великим удовольствием. Сначала, правда, надо будет заняться другим неотложным делом. Ты пей кофе, пей, возможно, последний в твоей жизни.

— Ага, поняла, — Лика отхлебнула из чашки. — Вы этот, как его, нам на уроках социологии говорили: манипулятор. Любите многоходовки. Вот вы со мной как бы дружить пытаетесь и в то же время запугиваете. Хотите расшатать эмоционально…

Она и сам не понимала, что на неё нашло, слова сами выскакивали изо рта. В голове натянутой струной звенел протест — она не даст себя запугать, не станет его безвольной марионеткой. Лучше умереть.

Бореус неожиданно засмеялся.

— Да, подростки сейчас пошли не те, что раньше. Когда-то слово лишнее сказать в присутствии взрослых боялись. Сейчас же неприкрытое хамство и распущенность.

— Вы первый начали, — возмутилась Лика. И долила себе ещё кофе из кофейника. Мало ли что. Вдруг это, и правда, последний кофе в её жизни.

— Ты же умная девочка, внимательная? Да? Обратила внимание на отличительную черту аргов?

— Нет у аргов никаких отличительных черт, — Лика посмотрела прямо на Бореуса.

— Вот именно. Мы все чуть-чуть похожи. Почему, как думаешь?

— Ну, общие предки, наверное.

— Общие предки… Мы дети Севера. Нет ни одного арга с тёмными волосами или кожей. На юге за все века не выявлено ни одного арга. Только среди потомков эмигрировавших туда северян. И то их ничтожное количество. Север… потерянный дом.

— Да ладно. Вон Севера сколько. На всех хватит.

Бореус посмотрел на неё, и ей показалось, что глаза его затуманили слёзы.

— Была когда-то цветущая и обильная земля, жили на ней гордые, свободные люди, равные богам. Да они и были богами, если честно. Жили столько, сколько хотели. И умирали только по собственной воле, когда уставали или пресыщались. Красивые светловолосые, сереброглазые люди. Но всё когда-то кончается. Кончилась и наша цивилизация. Остатки размело по миру, смешалась серебряная кровь с кровью дикарских племён, что населяли земли в те злые времена и исчезли арги. Лишь изредка стали проявляться в их потомках чудесные свойства. И лишь немногие сохранили крупицы знаний некогда развитой цивилизации и смогли передать их потомкам. Я один из них. Мой отец рассказывал мне про земли аргов, а ему рассказывал его отец.

— Они живы? Ой, простите, это, наверное, некорректный вопрос. Хотя… вы же хотите меня убить или как-то даже перед смертью помучить, чего это я должна вас щадить?

— Правильно, — согласился Бреус, не уточняя, что именно правильно. — Мой прапрадед добыл себе королевский титул в Крестовом походе. Балдуин Первый. Мечтал отвоевать земли на востоке и возродить цивилизацию аргов. Он умер, когда понял, что мечта его утопична. Но один из его внебрачных детей родился аргом. Балдуин научил его всему и передал знания. Тот пошёл по пути отца — выбрал человека наиболее перспективного и занял его место. Ему удалось продержаться лет триста, прежде чем он понял, что один человек, будь он хоть королём, хоть папой римским, не сможет ничего изменить на земле. И тысяча аргов не сможет, и две. Но он воспитал себе преемника. Триста лет назад мой отец начал раскол в тайном обществе аргов, призывая их прекратить попытки изменить человечество. Люди не могут подняться над своими пороками. Они глупы, эгоистичны, завистливы. Лишь страх наказания делает их чуть похожими на те божьи творения, какими задумал создатель.

— А он тоже самовыпилился? — Лика говорила грубо, но ей и хотелось быть грубой, причинить боль.