Те, кого ждут

Выбирай, куда идти. Можно отправиться прямо, начать с "Сибирской пушнины", далее по веренице магазинчиков с крикливыми вывесками. Нет, не кошельком трясти. Трясти нечем и незачем. Некого радовать. Просто бродить от витрины к витрине, разглядывать кольца, серьги, пряжки, ремешки, и туфельки, нет, это ты сама, и это тоже, это твой секрет, искусство привлекать внимание, цвести и не увясть. Бродить от стеллажа к стеллажу, прикидывать, представлять, как ты отдергиваешь шторку примерочной, и каблучки вызванивают лукавую капель, ты, чуть смущаясь: "Хорошо? Мне вправду хорошо идет?" - да ты прекрасна! "Ну, ты заблуждаешься. Тебя твоя мужская ярость ослепляет". Что ж, это мудро, не стоит спорить, но я повторю еще и еще: "Я слепну от твоих нарядов", - ведь мне приятно это говорить, приятно так, как если бы с моим солнечным сплетением слился твой Млечный Путь, да, я не туда забрел, здесь видеокассеты, у них нет Копполы, а умнее Копполы режиссера нет, у них ничего нет с Де Ниро, только "Схватка", но "Схватку" я знаю наизусть, Шихерлис, конечно, хороша! Часы? Конечно же, часы! Я удивляюсь, как вы не снесли все церкви и не привесили к распятию циферблат?! Молитесь Кроносу и Кронос и пожрет вас.

Можно пойти налево, и сквозь узенькую дверь, - чтобы грабители скопом не вламывались? - втиснуться в "Жемчуг", и прицениваться к переливам серебра - что здесь тебя достойно? Еще когда искал тебе первый подарок, закованная в мельхиоровые латы девица сбрезгливилась на выцветшие джинсы, но перстень мой! "Ручная работа? Фамильное? А кто вы? Простите, но", - да, я прощаю вам ваш вкус, вы не виноваты, что русские ювелиры не примеряют украшений на любимых, да. Да, в наших магазинах полно соблазнялок, извинялок и утешалок. Есть еще наивнякалки и незачтокалки. А так хотелось отыскать Талисман Любви!

Еще левее, за "Жемчугом" - книжный, и у книжного мощеная кирпичом площадка, на ней памятник Проезжему Гению. Под памятником - поросль выцветших зонтиков. Под зонтиками хмурые люди перечитывают пивные этикетки. Этикетки я уже цитирую наизусть. Книги гениев я сам издаю.

Справа я пришел. В той стороне виднеется памятник какому-то Икару напротив летного училища, мой дом и мост через Крестовский пруд.

Впрочем, я несправедлив к этому городу. Он становится просто прекрасен, когда, не найдя подарка к первому свиданию, снимаешь с шеи родовой медальон, и, прошептав дракону на крыло: "Люби и будь любима!" - летишь на встречу, сверкая одиноким бриллиантом среди песчинок шелестящих голосов.

Я могу пойти направо, я могу пойти налево, я могу дойти хоть до румынской границы - но стану ли я ближе к твоей улыбке? Стану ли я ближе хоть на улыбку, хоть на слезинку - стану ли я ближе к ... Я могу пойти, но стану ли я?

Все-таки направо, до колонн Музея Основателей, где цветочницы, но лилий здесь нет, зато на следующем перекрестке есть беленький домик Клавдии с вечнозакрытыми ставнями. Открывайте, потому что мой цветок еще здесь, потому что мне некуда деться от жадного жара. Как всегда, откроют две лесбиянки: одна перепугана, другой надоели Клавкины гости - Клава все шептала: "Тише, Владов! Эта Нотр-Дам-Клод-Ван-Дамм мне потом житья не даст!" - но Владов всего лишь раз ворвался с двумя бутылками и ворохом цветов: "Святые мои! Просто так! За святую любовь!" - и Клава после спала спокойно, и вот, открыли:

- О! Красавица и чудовище! Привет, иди.

Имя твое золотистой пчелой полетит искать мед твоих поцелуев.

Меда нет. Не сезон.

Я ЗАДЫХАЮСЬ (рассказ для Клавдии)