Те, кто старше нас

– Ну-ну, – сказала Президент Сатурна.

В ее черных глазах зажглись огонечки.

– Вовсе не обязательно, чтобы дело дошло до аукциона. Возможно, что Космофлот захочет просто подарить вам «Туарег». Думаю, такой поворот событий исключать нельзя.

Я хотел что-то сказать, но был остановлен плавным жестом.

– Так было бы справедливо, граф. После того, что вы пережили и свершили у Кроноса. Вот и все.

Госпожа Илеа Лоа встала. Аудиенция закончилась.

– Титан и в самом деле замечательная планета, – улыбаясь, сказал Круклис. – Жаль, что мы не можем задержаться.

– Прилетайте еще, я покажу вам наши шахты.

– Уверен, люди у вас лучше, – сказал я.

– Бюрократы здесь плохо себя чувствуют, – закивала Сатурн-Президент.

– Атмосфера не нравится?

Госпожа Илеа Лоа беззаботно рассмеялась.

– Ну конечно. Атмосфера. Вы умеете выражаться очень точно. Мистер Рыкофф, если окажетесь без работы, я с удовольствием возьму вас министром иностранных дел. Не забудете?

Я поразился до глубины души.

– Вас?!

Сатурн-Президент всплеснула руками:

– Нет, ну какие способности…

* * *

– В связи с экстренным пролетом фрегата Объединенного Космофлота Солнца прибытие планет-экспресса «Ситутунга» задерживается на двадцать семь геоминут, – объявил софус космопорта. – Сатурн-диспетчер Георгадзе приносит извинения и гарантирует, что предоставит возможность ликвидировать отставание на трассе.

– Интересно, этот несчастный Георгадзе когда-нибудь отдыхает? – удивилась Мод.

– Быть может, он робот, – проворчал Круклис.

Я похлопал его по плечу.

– Не переживай.

– Попробуй тут. Я опозорен, Серж. Чтоб какие-то девчонки… такого мудреца… Я же с Кроноса лечу!

– Тебе нужно развеяться.

– Это есть возмездие за прошлые жизни, Серж.

– Если и так, то не самое болезненное.

– Давайте прогуляемся, – предложила Мод.

После Кроноса это было едва ли не первым проявлением инициативы с ее стороны. Я обрадовался.

– Давайте, давайте!

Мы вышли в зал ожидания. Наступал вечер. За высокими окнами сгущалась тьма. Свет ламп многократно отражался в стеклах, создавая череду миражей. Центральный зал вокзала, и без того огромный, терялся в зеркальной бесконечности.

Просторные помещения на Титане – не каприз, не роскошь и не дань моде. Это дань необходимости. Человек здесь весит немногим больше, чем на Луне, и процесс прямохождения имеет особенности. Отталкиваешься от пола, виснешь в воздухе и размышляешь о чем-нибудь. Либо разглядываешь макушки тех, кто еще не прыгнул. Потом, если ни с кем не столкнешься, медленно опускаешься метрах в трех-четырех. Совсем не обязательно в том самом месте, куда стремился.

Вот такими растянутыми, порхающими шагами к нам подходили и подходили люди. Пожимая руки, отвечая на приветствия и поздравления, мы постепенно приблизились к памятнику человеку, открывшему Титан. Он был установлен меж двух фонтанов с сонно падающими струями.

Волнообразный пьедестал, суживаясь к верху, переходил в фигуру мужчины, обеими руками опирающегося о старинную конторку. Движение вверх продолжалось линией шеи, вырастающей из отложного воротничка, поднятым лицом и взглядом, устремленным к невидимым во мглистом небе звездам. На постаменте мерцала надпись:

Х Р И С Т И А Н Г Ю Й Г Е Н С

1 6 2 9–1 6 9 5

Прожив так мало, сделал так много.

С П А С И Б О!

– Да, – сказал Круклис. – О нас так не напишут. Живем бесстыдно долго.

– А спасибо скажут?

– Серж, тебя мало благодарили?

– О! Больше, чем Гюйгенса. Вот кого бы графом сделать.

– Не все в моих возможностях.

– А что в твоих возможностях?

– Зависит от обстоятельств.

– А в нынешних обстоятельствах?

Круклис неохотно повернулся ко мне.

– Серж, человека не переделаешь. Что с ним ни твори, человеческая основа сохраняется, точно тебе говорю. Наслоения возможны разные, а вот основа – та. Среди людей я такой же людь, как все. Только чуток постарше.

– Это что, этика?

– В том числе.

– Хорошая штука – этика.

Круклис усмехнулся.

– Ты все еще меня опасаешься?

– Не тебя. Тех, кто чуток постарше.

– Вот это правильно. Сам опасаюсь.

– Ого! Такое, значит, положение, Парамон?

– Такое, Серж.

– И что же делать?

– Учиться, – неожиданно сказала Мод.

И я вспомнил, что опасаться нужно не только за Круклиса. Но не знаю почему, вместо этого почувствовал другое. Неожиданно я почувствовал себя тюремщиком. Тут очень кстати объявили посадку.

11. Планет-экспресс «Ситутунга»

Форма планет-экспресса второй половины XXVIII века оказалась весьма лаконической – усеченная сфера.

В выпуклой части поэтажно располагались обзорный зал, каюты пассажиров и экипажа, рестораны, места для отдыха и развлечений, обширный парк-оранжерея. Ниже мощной антирадиационной плиты находились цистерны, гравитроны, реакторы, двигатели, просторный грузовой трюм и шлюзы.