Те, кто уходят

Побыть одному в идеально прибранном двухкомнатном номере было для Коулмэна блаженством. Сняв пиджак и галстук и переобувшись в шлепанцы, он прошел в свою комнату. Здесь он обычно рисовал и писал письма, в основном ответы на соболезнования по поводу смерти Пэгги (хотя делал это далеко не всегда, так как считал себя выше, а быть может, ниже этой условности). Здесь он никогда не спал, несмотря на то что Инес каждый вечер приводила в беспорядок его постель, не давая горничной изнывать от безделья. Он достал из ящика письменного стола карандаш и блокнот и принялся за набросок воображаемого кафедрального собора, представив его как вид сверху. Перед собором он нарисовал семь человеческих фигур, точнее, их макушки и торчащие носы, несколько выступающих коленок, ног и поднятых рук.

Это было его новшество — изображать человеческие фигуры строго сверху. Он отдавал себе отчет в том, что такая манера может показаться несколько вычурной, зато будет неординарной. Она как нельзя лучше передает злобность и двуличность персонажей-заговорщиков, ибо название для будущей картины у него уже имелось — «Заговор». Ботинок одного из стоявших перед храмом людей принадлежал деловому человеку, другой, с заостренным поднятым мысом, — шуту. Один из персонажей был лыс, другой носил котелок, на плечах третьего были погоны морского офицера, причем американского. Коулмэн работал над наброском около часа, потом оторвал его от блокнота, приставил к стоявшей на столе коробке с красками и ретировался в ванную, чтобы посмотреть на него издали.

Решив, что композиция недостаточно продумана, он снова засел за работу, начав на другом листе следующий набросок. Он как раз работал над ним, когда вернулась Инес. Коулмэн поздоровался с ней, не поворачивая головы. Один шлепанец уже соскочил с него, а рубашка торчала поверх брюк.

— Ну как прошел день? — спросил Коулмэн, не отрываясь от рисунка.

— В музей не пошла — слишком холодно. Мы просто выпили еще по чашке кофе и расстались. — Она пошла повесить пальто.

Слыша, как закрывается дверь, Коулмэн подумал, что она в ванной, но, оглянувшись через плечо, увидел, что Инес ушла к себе. Продолжая работать, он слышал, как она что-то говорит по телефону. Может, снова названивает в

«Сегузо» узнать о Рэе? Кто ей там ответил? Может, сам Рэй?

Через пару минут Инес снова вошла в комнату, предварительно постучав по открытой двери ванной:

— Послушай, Эдвард, оторвись на минутку. Я понимаю, что мешаю тебе, но это очень важно.

Коулмэн, сидя на постели, повернулся и выпрямился:

— Что такое, дорогая?

— Сегодня утром я ходила в «Сегузо» узнать, нет ли у них новостей о Рэе. Им ничего о нем не известно. Никаких сообщений…

— Ну… Ты это и так знала, — перебил ее Коулмэн.

— Да, знала. Но они тоже несколько обеспокоены, ведь его вещи все еще там. Утром их еще не упаковывали, а теперь уж наверное. И паспорт остался у него в номере. — Инес, маленькая, аккуратная, стройная, стояла в дверном проеме, словно на картине в раме.

— Ну и что? — пожал плечами Коулмэн. — Мне-то откуда знать, куда он делся? Я же говорил тебе, он, скорее всего, сбежал. Бросил все и сбежал.

— Я только что звонила в американское консульство, — продолжала Инес. — Там о нем ничего не знают, зато им звонили сегодня из «Сегузо», сообщили о паспорте. Не только о паспорте, но и о чековой книжке туриста и личных вещах. — Она огорченно развела руками.

— Это не мое дело, — сказал Коулмэн. — Думаю, и не твое тоже.

Инес вздохнула:

— Ты сказал, что высадил его на набережной Дзаттере.

— Да, прямо около отеля. В каких-нибудь пятидесяти шагах. — Коулмэн энергично жестикулировал. — Значит, он просто не собирался ложиться и решил не идти домой. Может, его потянуло на приключения.

— Да, но ведь он не был пьян.

— Не был. Но я же говорил тебе, в каком состоянии он находился. Он чувствует свою вину. Еще как чувствует! — Коулмэн мгновение смотрел задумчиво перед собой, страстно желая вернуться к рисунку. — Не сомневаюсь, что при нем были деньги. Они у него всегда при себе. Он мог купить на вокзале билет и уехать на поезде. Переночевал в другом отеле, а на следующий день сбежал.

— Сбежал?

— Ну да, скрылся. — Коулмэн пожал плечами. — А что удивительного? Это только подтверждает мои мысли. Разве нет? Подтверждает то, о чем я всегда говорил. Он не мог предотвратить смерти Пэгги, даже не потрудился позаботиться об этом.

Инес возвела глаза к потолку, всплеснув руками:

— Ты помешался на этой идее. С чего ты это взял?

В голосе Коулмэна послышалось раздражение.

— Я разговаривал с ним, и мне этого достаточно.

— В консульстве сказали, что они намерены известить его родителей в Америке… в…

— Сент-Луисе, это штат Миссури, — уточнил Коулмэн.

— Да, там.

— Ну и хорошо. Пусть известят.