Те, Кто Живут Давно. Рэдмаунт и Охотник

Вторая половина двадцать первого века. Две тысячи шестьдесят *** год. Единое государство. Европейский союз…

– Спасибо вам, пан Новак! Что бы я без вас делала! – улыбнулась она.

– Работа такая, пани Лири. Хорошо, что никто не пострадал. Всегда рад помочь, если что, обращайтесь! – толстяк спускался по лестнице, хрустя в кармане цветными купюрами «на чай».

С помощью консьержа Елена связалась с управляющей компанией. Заказали и привезли новые стеклопакеты. День ушёл на монтаж и уборку. В микрорайоне начались перебои с электричеством, постоянно куда-то проезжали аварийные машины, в квартале за день произошло три пожара из-за короткого замыкания. В подвале дома напротив прорвало трубу, треснул и обвалился козырёк над парадным входом. «Они ничего не делают специально, их просто трое в одной квартире! И это уже много!», – думал Рэдмаунт, наблюдая.

Тед видел, понимал, что близнецы общаются мысленно, глаза и лица не скрывали эмоций. Их беззвучный телепатический диалог раздражал, как если бы рядом говорили на языке, которого ты не знаешь. Елена была расстроена, напряжена, и хотя сходила с Рэдмаунтом пообедать в небольшую ресторацию на соседней улице, попросила не говорить с ней сегодня.

Вечером, уходя спать, она коснулась плеча Йена, и второй О’Лири беспокойно глянул на неё. Елена отрицательно покачала головой. Вздохнув, Тревор отправился на диван в гостиной, расположился там с книгой, распустив узел галстука, но, не сняв его.

Перед тем, как шагнуть в спальню к любимой, Йен повернулся к брату. Маска бесстрастного послушания слетела с лица вора, торжествующий оскал довольной акулы осветил морщинки у смеющихся глаз. Он поднял обе руки, показав «fuck», и скрылся за дверью.

Сжатые губы Тревора скривились, он зло стиснул зубы. В который уж раз младший снова обошёл его! О’Лири откинулся на подушки и сцепил руки под головой. И тут заметил Рэдмаунта, остановившегося в дверях ванной комнаты, понял, что тот наблюдал всю картину. Тревор предупредил его спокойным жестом:

– Рот откроешь, язык, бл*дь, вырву!

Примиряюще приподняв ладони, Тед быстро прошёл к себе, с трудом сдерживая улыбку. Среди ночи он проснулся от смутно тревожного сна. Не сразу сообразил, где находится, решил выйти за водой. Тревор так же лежал, вытянувшись на диване, руки за головой, на груди раскрытая и забытая книга. Задумчиво смотрел в потолок.

– Не спится без тёплых объятий? – подколол Тед, выпив воды и взяв из вазочки на столе конфету.

– Ты сильно, бл*дь, не злорадствуй, а то простудишься! Тебе тоже не обломится! – устало прикрыл глаза О’Лири.

– Почему ты так думаешь? – поинтересовался детектив.

– Потому что скоро вернётся хозяин этого дома, грохнет нас, и она останется с ним…. Тебе тяжело ориентироваться, Рэдмаунт, потому что ты рос единственным ребёнком. Будь у тебя братья и сёстры, ты бы научился жонглировать материнскими эмоциями и плести интриги раньше, чем начал ходить. Доведись тебе с детства конкурировать и манипулировать, твоё чутьё стало б ещё тоньше. Тогда понял бы, что ловить тебе нечего, – равнодушно проговорил Тревор, потягиваясь.

– Но как это возможно?! После всего, что он сделал?! – воскликнул Тед, и тут же с опаской оглянулся на спальню, понизил голос. – После всех этих убийств!

– Да, – просто пожал плечами О’Лири. – Ведь она любит его.

– Слушай, хотел спросить. Охотник сказал мне правду о твоём брате, – Рэдмаунта не оставляла эта мысль. – Значит, про остальных он тоже не соврал?

– Что?

– За что она должна вас ненавидеть? О чём он говорил?

Тревор вскочил и прошёлся до окна и обратно, и после постоянно двигался, пока говорил.

– Это было давно! Очень давно! Я не горжусь тем, что сделал! Только слабаки решают всё силой! Но, бл*дь, это было другое время, Рэдмаунт! Не проще и не сложнее, просто другое! Тогда никому бы и в голову не пришло спрашивать, хочет ли тебя женщина! Достаточно было единственного твоего желания! А я хотел её… – он на минуту остановился, тяжело вздохнул и закрыл лицо ладонями.

– Ты имеешь в виду, что…

Тед не договорил, но отвращение, отразившееся у него на лице, сказало намного больше. Тревор вскинул руки в упреждающем жесте.

– Нет! Нет, до самой мерзости не дошло! Иначе я б, наверное, не смог потом жить с этим! Но я сильно напугал её, разорвал платье. Остались синяки, где я держал. Она была в ужасе, когда поняла, что не может управлять, как смертными, что мы не подчиняемся её внушению. И думаю, всё-таки не ожидала насилия от тех, кто пришёл на зов и вызволил с пыточного костра.

– И что произошло? – тихо спросил детектив.

Тревор снова прошёлся по комнате, куснул костяшки сжатых пальцев, собрался с силами и выдохнул:

– Йен ударил меня ножом! Брат на моей крови поклялся служить ей, дал слово оберегать, быть спутником и защитником. Вечно быть рядом, не требуя от неё взамен…

– Кажется, вполне логичный исход, – предположил растерявшийся Рэдмаунт.