Те места, где королевская охота

После пробежки, как ни странно, стало легче — не физически, потому что опять заболел бок, а душевно, потому что присутствие Арлана успокоило ее. С ним почему–то действительно было спокойно, потому что разговаривал он с ней не как обычно парень с девушкой, а как старший брат с младшей, но уже взрослой сестренкой: немножко снисходительно, немножко иронично, дружески и без какого–то односторонне направленного подспудного интереса, который так мешает девушкам отвлечься от грешных мыслей; с ним хотелось делиться любыми мыслями и хотелось разговаривать о чем угодно.

Поэтому он узнал, что Алики пребывает в некотором отупении после сегодняшней поездки по городу, что в голове у нее совершеннейшая мешанина от виденного, и сам предложил вечером посидеть вместе с ней над картой, чтобы попробовать привести ее мысли в порядок для того, чтобы достойным образом написать отчет.

— Отчет? — Алики удивилась. Рет — Ратус ничего не говорил об отчете, но, наверно, он полагал это слишком очевидным, чтобы стоило и упоминать такие мелочи: Алики ведь не барышня из пансиона благородных девиц, а агент Отдельной Тайной Коллегии. Но вот отчет составить она была не в состоянии, поэтому согласилась на предложение Арлана.

Переодевшись (каждый, естественно, у себя) после пробежки, они расстелили на полу карту Столицы в гостиной тетушки Мирримы, не без труда восстановили сегодняшний маршрут. Арлан устроил ей допрос с пристрастием, чтобы выяснить, что она запомнила во время этих передвижений. Ничего особенно примечательного Алики, оказывается, не заметила, так как слишком была занята соблюдением манер, и пока Алики по напоминанию тетушки Мирримы держала утюг, Арлан прочел ей целую лекцию на тему: как и что примечать, как запоминать и вообще — как следует смотреть так, чтобы все видеть. Алики сначала стеснялась утюга, но выяснилось, что через это проходят все, кто учится под руководством майора Гиеди, и она даже заслушалась так, что продержала утюг несколько больше положенного времени.

Потом попили чаю, и Арлан ушел к себе.

— А откуда он все это знает? — спросила Алики, когда они с тетушкой Мирримой прибирали со стола.

— Он у нас аналитик, — ответила та. — Очень умный и образованный мальчик. Что, понравился?

Алики сделала вид, что не расслышала.

Рет — Ратус, однако, отчета с нее не потребовал, и назавтра Алики опять полдня каталась с господином Годолом по улицам Столицы.

Так и повелось день изо дня: утюг, гимнастический зал, тир; через день — полдень на Ратушной площади, карета, люди в черном, господин Годол, прогулки по Столице; потом — вечерняя пробежка с Арланом, утюг, составление никому, кажется, не нужного отчета — Рет — Ратуса она вообще почти не видела.

В иные дни у господина Годола не находилось времени для прогулок по расписанию, и он присылал одного из своих черных сюртуков уведомить. Тогда она опять шла в тир или гимнастический зал, как это часто делали в свободное время живущие в казарме служащие коллегии. У нее появились среди них хорошие знакомые; некоторые пытались за ней ухаживать, однако ни одного нескромного предложения, ни говоря уже о грубых словах, она не услышала, Правда, иногда в тире вообще никого не оказывалось, но майор Гиеди был всегда на своем посту и охотно разрешал ей переводить казенный порох.

Однажды, как раз на следующий день после того, как Алики умудрилась наконец первый раз попасть «одноглазому противнику» на мишени прямо в «глаз», во время очередной прогулки, господин Годол зашел с Алики в антикварный магазин, и они с полчаса бродили по большому порядком захламленному залу, разглядывая старинные шандалы, часы, позолоченные статуэтки, картины. Господин Годол задержался у книжных полок, а Алики, чтобы не мешать ему, прошла дальше и встала у столика, где под стеклянной крышкой были разложены разные бусы, колечки, серьги из самоцветов. Алики скользнула взглядом по разноцветным безделушкам и отвернулась, чтобы рассмотреть стоящую рядом музыкальную шкатулку

Но тут в голове у нее знакомо и неприятно запела окарина, а в глаза мелькнуло что–то лиловое, сверкающее. Она помимо воли взглянула на витрину. Как она не заметила при первом взгляде! В уголке, совершенно теряясь рядом с золотыми и позолоченными серьгами с яркими камнями, лежал аметистовый гарнитур; оправленные в белый металл камни казались темными, почти черными. «Это не для вас, агент Гитион», — сказала себе Алики и отвернулась, но, должно быть, блеск аметистов остался в ее глазах, потому что задумчивый господин Годол, подойдя к ней и посмотрев в лицо, вдруг проявил неожиданный интерес к своей даме — он улыбнулся!

Затем господин Годол поднял руку и пошевелил пальцами. И, повинуясь этому жесту, к нему подсеменил хозяин.

— Сколько стоит это? — палец в тонкой перчатке постучал по стеклу витрины.

Алики боялась посмотреть вниз, она лишь чуть–чуть покачивала головой. «Ох, Небеса! Мне ничего не надо», — подумала она почти панически.