Те места, где королевская охота

— Ротонда? _ переспросила Наора.

— Она у меня в холодном чулане хранится. Одну минутку.

Он исчез и скоро вернулся, неся в охапку меховую ротонду, в которой когда–то давно — о, будто годы назад! — Наора приехала в Арафу изображать Прекрасную Герцогиню. Наора сняла казакин и надела ротонду.

Хозяин тем временем протянул поручику Гайалу клеенчатую кошелку, с какими хозяйки ходят на базар.

— Ты что? Ничего приличнее найти не мог?

— Так что ж мне прикажете, раскопки устраивать? — возмутился хозяин. — Берите что дают.

Поручик с тихим ворчанием поставил шкатулку в кошелку и, благо место еще оставалось, сунул туда же свернутый казакин.

— Вы готовы, сударыня? Тогда прошу…

…Наоре снилось, что она едет куда–то с Хастером. Положив голову ему на плечо. И его рука обнимает ее плечи, а вторая сжимает ее ладонь…

Она проснулась, но сон, казалось, продолжался — ее голова на плече, ее ладонь в руке. Наора повернула голову, выглядывая из–под капюшона, но мужчина, чья рука так нежно обнимала ее плечи, не был Хастером. Рядом, откинувшись на спинку, сидел поручик Гайал и, прикрыв глаза длинными ресницами, мечтательно улыбался.

Наора зашевелилась и осторожно высвободилась. Поручик деликатно убрал руку. Хорошенький, должно быть, вид у них был со стороны: молодой офицер после замечательно проведенной ночи везет из загородного трактира обратно на «цветочную аллею» уставшую девицу.

Было уже совсем светло, за деревьями мелькали дома.

— Где мы? — спросила Наора, пытаясь скрыть смущение.

— Считайте, уже Столица, — ответил поручик, глядя, собственно, не столько на окружающий пейзаж, сколько на Наору.

— Я так долго спала…

— Три часа, сударыня.

Наора стала поправлять ротонду, хотя особой необходимости в это не было. Поручик стал ей помогать.

— Благодарю вас, Гайял, — сказала Наора смущенно.

Она впервые назвала поручика по имени, и совершенно напрасно сделала. Тот истолковал это по–своему и, призывно глянув на девушку окаймленными большими пушистыми ресницами глазами, сказал негромко:

— Могу я осмелиться пригласить вас куда–нибудь сегодня вечером?

— Нет! — отрезала Наора и отвернулась к окну.

Поручик за ее спиной легонько пожал плечами.

Обустройство заняло совсем немного времени. Когда они вошли в подъезд, украшенный вывеской «Герб с трилистником» и увенчанный настоящим щитом с означенным гербом — причем, выходя из кареты, Наора демонстративно не заметила предложенной ей руки, — поручик тут же подошел к стойке, коротко переговорил со служителем и, вернувшись с ключами, предложил Наоре следовать за собой. Наора последовала.

И все время, пока они поднимались по лестнице, шли коридором — даже раньше, едва она вышла из кареты, едва ступила на землю и потом, пока ждала в холле, внизу, — Наора невольно оглядывалась по сторонам, и сердце ее трепетало. Нет, конечно, это глупо, надеяться вот так вот, прямо сейчас, прямо здесь встретиться с Хастером. Да и время урочное, он уже наверное ушел. А может, и не ушел, может, он спит вот за этой дверью… или за этой…

За той дверью, возле которой они остановились, Хастера быть никак не могло. Потому что поручик вставил в замок ключ, повернул его два раза и, открыв, замер на пороге ожидая.

Наора вошла. Комната была больше, чем ее «апартаменты» в «Ежике», и первой ее мыслью было опять же: «У Хастера, наверное, тоже такая»…

В таких номерах Наоре жить не доводилось: сразу было видно, что это приличная гостиница для приличных людей. Освещенная широким окном комната была обставлена скорее как гостиная; кровать стояла в довольно просторном алькове, отделенном тюлевой занавеской.

Наора сбросила ротонду в кресло и подошла к окну. За окном был бульвар и река. За рекой поднимались башни Императорского Дворца и, вдали, виден был купол Пантеона.

Поручик так и остался стоять в дверях. Наора не стала его приглашать. Вот еще! Опять возомнит что–нибудь не то. Она обернулась и произнесла тоном Прекрасной Герцогини:

— Благодарю вас, поручик. Вы можете быть свободны.

Поручик понял. Он поднял сумку, вынул оттуда казакин:

— Это ваше, сударыня.

При этом он старался не смотреть на Наору, и та отвечала ему тем же.

— Благодарю, — Наора взяла казакин и положила его на кресло поверх ротонды.

— Имею честь откланяться, — сказал поручик.

Наора кивнула, щелкнули каблуки, но дверь не закрылась. Выждав несколько секунд и быстро надев на лицо маску «Прекрасная Герцогиня сердится», Наора резко подняла голову и обожгла непонятливого поручика холодным взглядом:

— В чем дело, поручик?

— Простите, сударыня, — сказал тот, прикрываясь своими ресницами и розовея. — Прошу вас извинить мою неподобающую дерзость. Смею вас заверить…

— Вы свободны, поручик! — перебила его маска Прекрасной Герцогини. — До свиданья. — И Наора отвернулась окончательно.

За ее спиной щелкнули каблуки, скрипнула дверь и донеслись приглушенные удаляющиеся шаги.

Наора подождала, пока они удаляться и совсем стихнут, и засмеялась.