Tea Flower (СИ)

Зато знала, что Дино Каваллоне обожает раскатывать на своей красной феррари, точно так же радуясь, когда от него шарахалась вся полиция и приветствовали мирные обыватели. Правда, некоторые особо наглые полицейские повадились швыряться в него гнилыми лимонами*.. и из-за этого он перестал ездить на кабриолете, а до этого был совсем как оядзи* Оотори-кумитё. Естественно, гонял он только тогда, когда рядом сидел верный Ромарио.

А Бьякуран вот обожал белый цвет и тоже должен был приехать. Ну, а ещё из-за дерева торчал помятый хвост и кончики крыльев серебристого дракона, нарисованного на боку машины.

Первым вылез хмурый Ромарио, открыл дверь сконфуженному Дино. Две чёрные машины с его людьми как раз подъехали и встали рядом, заставив его смутиться ещё больше. Потом из белой машины выбрался Бьякуран, вытащил сначала пакет зефира, а потом за руку Кикё, своё Облако. Он опять улыбался своей белодраконьей улыбкой, и было понятно, что обалдевшего от радости встречи Дино он собирается использовать исключительно в гастрономических целях. Каваллоне было даже немного жалко... если бы Тсуна не знала, что за ним стоит Реборн.

И одетая в красное фигура на другой стороне дороги окончательно утвердила девушку в мысли, что ей здесь находиться нежелательно, и она развернулась и пошла в лес.

Плюс три проблемы. Одна незапланированная.

Комментарий к Часть 25 * Итальянская мафия имеет обширные плантации цитрусовых.

**Оядзи – советник кумитё.

====== Часть 26 ======

Бодро, хоть и осторожно шагая по лесу, Тсуна написала сообщение Мукуро.

“В городе Бьякуран, Дино Каваллоне и Фонг. Последнего, пожалуйста, проверь. Каваллоне не трогай. За Бьякураном последи, пожалуйста. Если сможешь. Его иллюзионист представляет проблемы? Я просто забыла.”

Поход к Хибари отмениться уже не мог, даже несмотря на то, что по лесу идти было неудобно, грязно, скучно, а ещё надо было делать большой крюк, и была большая опасность заблудиться. Но это как раз было не так уж и плохо, ведь, пока Тсунаёши блуждает в лесу, в городе её никто не найдёт.

Парой секунд позже пришёл ответ:

“Ок.”

Ок...

Немного подумав, Тсуна написала парню ещё.

“Создай несколько иллюзий девушек, чем-то неуловимо похожих на меня (Саваду Тсунаёши), но не совсем как я, и чтоб различались. Пусть гуляют по городу как будто по делам. Это для Бьякурана, если что.”

“Ок”. – Ответил Мукуро.

Тсуна обобрала кустик черники около тропинки. Потом ещё. И ещё. Выходить из леса ей почему-то уже не хотелось. Конечно, девушке хотелось чаю, интернета... но не настолько, чтобы подставляться под Бьякурана и отрываться от черники.

Тсуна достала телефон.

- Муши-муши?

- Привет, мам. Скажешь, что я ночую у подруги, ок?

- Ок. – Сказала Нана. – А где ты на самом деле будешь, я могу узнать?

Тсунаёши заключила, что Реборна рядом с мамой нет.

- Понятия не имею. – Честно сообщила она.

- Ладно... Утром домой заглянешь?

- Не уверена. И, это, мам... не звони мне, ок?

- Ок...

- Ладно.. Пока, мам. Удачи тебе.

- И тебе тоже... – Мама как-то разом погрустнела. – Почему у меня такое ощущение, что ты прощаешься перед последним боем?

Да.. Мама всегда умела видеть её насквозь, даже на таком расстоянии.

- Нет, мам, всё нормально. – Соврала девушка. – Не сегодня, по крайней мере. И последних боёв не бывает.

- Спасибо, обнадёжила. – У Тсуны прямо перед глазами встала грустная мамина улыбка.

Как мерзко то, что ей предстояло исчезнуть.

- Да, и, мам, скоро приедет отец.

- Когда? – Встревожилась женщина.

- Не знаю. Но через неделю он точно должен тут быть.

- За что мне это... Да, Тсуна-тян, я совсем забыла тебе сказать... Он звонил мне, сказал принять какого-то итальянского гостя.

- Да, я знаю, он уже... красиво угробил машину на въезде в город. И не только свою. Но он относительно мирный, я бы сказала, не беспокойся. Только легко бьющиеся вещи попрячь, он неуклюжее, чем я.

- Спасибо, Тсуна. Удачи тебе... во всех непоследних боях.

- Спасибо. Держись там. Пока.

- Пока...

Нана отключилась.

После разговора Тсуна честно заревела.

В этот день девушка определённо полюбила леса. В них тихо, нет никого, даже солнца почти не видно. При хорошем настроении в лесу можно бодро скакать по тропинке, объедая попадающиеся ягодки. При плохом – идти, сидеть или лежать, плача, и не запихивать внутрь себя боль, страх, напряжение, которые рвутся наружу вот уж который год, одновременно с этим накапливаясь внутри. И в душе воцаряется какое-то тихое, нежное, неизведанное ранее спокойствие, дарящее гармонию и веру в то, что всё будет хорошо. И это не кажется глупым, не кажется бессмысленным, не кажется достойным вопроса “кому?”...

И никто этого не увидит. И никто этого не поймёт.

Когда Тсунаёши вышла на дорогу, она уже успокоилась и немного взбодрилась. Ничего интересного больше не происходило, и девушка спокойно дошла до дома Кёи.

В доме народу сегодня было немного. Двое, Такеши и, собственно, Кёя. Который, даже не поздоровавшись, начал речь в своём репертуаре:

- Зверёк, почему твоя вторая иллюзия опоздала на три урока и двадцать семь минут пятьдесят четыре секунды четвёртого?