Теа (СИ)

— Готовы были помочь ему стать сквибом! — Гермиона гневно сверкнула глазами. — Разумеется, это ведь было бы так удобно! Сквиб не смог бы отомстить Величайшему волшебнику двадцатого века за то, что он с ним сделал, а вот природный малефик с внезапно пробудившимся даром был для вас опасен!

— Он был опасен не только для меня. Гарри не умел контролировать свой дар, и последствия его упрямства могли быть катастрофическими.

— Поэтому вы возглавили охоту на него? — Гермиона нехорошо сощурилась. — Только не надо сейчас прикрываться министерством, все прекрасно знают, что Кингсли полжизни смотрел вам в рот и доверял во всем! Нет, министерство было лишь инструментом, которым вы умело воспользовались. Вам нужно было избавиться от Гарри!

Дамблдор заметно помрачнел.

— Ты вернулась только за этим? Чтобы обвинить меня?

— Не только вас, — холодно ответила Гермиона, и в этот момент позади нее скрипнула дверь. — О, а вот и они, — она с отвращением окинула взглядом вошедших Уизли. — Лучший друг и любимая девушка…

— Ну, я так и знал, — раздраженно закатил глаза Рон. — Профессор, если вы позвали нас выслушивать оскорбления от этой предательницы, то…

— Это я предательница? — Гермиона зло усмехнулась. — Это не я выпустила смертельное заклятие в спину лучшего друга. И не я избавилась от собственного ребенка, который был виноват лишь в том, что рожден от малефика.

С лиц Джинни и Рона разом схлынули все краски.

— Прошу прощения? — Дамблдор казался искренне удивленным.

— А вы до сих пор не знаете? — ядовито поинтересовалась Гермиона. — Что Джинни была беременна от Гарри? Что вынуждена была родить, потому что когда открылась правда о его темном даре, было уже слишком поздно? Что избавилась от ребенка, выкинув его на порог маггловской больницы, где его ждала бы та же судьба, что и его отца, если бы Гарри не узнал об этом и не забрал к себе? Ну, конечно, вы не знали! Ведь ей удалось скрыть беременность ото всех, кроме семьи. Ребенок от малефика, против которого ополчилась вся страна, это же такой позор, да, Джинни?

— Это правда? — Дамблдор пристально взглянул на побелевшую женщину. — Ты родила сына от Гарри?

— Дочь, — холодно поправила Гермиона. — Гарри забрал ее с собой, когда вынужден был бежать, и пять лет они вместе скрывались за границей. И он никогда не оставил бы ее и не вернулся в Англию, вот только девочка серьезно заболела. Не буду углубляться в подробности, но ей был необходим донор, кто-то из близких родственников, иначе она могла умереть. Гарри не подошел…

— Так он за этим приходил? — Рон ошалело посмотрел на сестру. — Ты же сказала, он хотел увезти тебя…

— И она не лгала, — Гермиона не отрывала взгляда от застывшей Джинни. — Гарри ведь умолял тебя помочь? Просил спасти девочке жизнь, а когда ты отказалась, он от отчаяния попытался силой заставить тебя пойти с ним, да? Отвечай!

— Да! — внезапно закричала Джинни, ее глаза сверкнули злостью. — Я сказала ему, что не собираюсь больше иметь с ним никаких дел! Сказала, чтобы он оставил меня в покое, а он начал угрожать мне! Наставил на меня палочку, и…

— Он пытался спасти твою дочь! — не выдержав, закричала в ответ Гермиона. — А ты позволила его убить!

— Да! Потому что я хотела, чтобы он исчез из моей жизни! После того, как он со мной поступил, я слышать не хотела ни о Поттере, ни о его ублюдке! Из-за них я лишилась семьи!

— Они и были твоей семьей! Гарри, ваш ребенок — они были твоей семьей, пока ты своими руками все не разрушила!

— Ты не смеешь обвинять ее в этом, — пришедший в себя Рон приобнял сестру за плечи и с вызовом посмотрел на Гермиону. — Ты вообще не имеешь права ни в чем нас обвинять! Наши поступки и наши решения тебя давно не касаются!

На несколько секунд в кабинете повисла тишина.

— Ты прав, — внезапно очень спокойно сказала Гермиона. — Не мне обвинять вас. В конце концов, есть человек, перед которым вы виноваты гораздо больше, чем передо мной, — и она посмотрела куда-то за спину Уизли.

Рон и Джинни резко обернулись, и замерли, увидев на пороге кабинета девушку, держащую в руках только что снятую мантию-невидимку.

— Теа? — неверяще выдохнула Джинни, инстинктивно отшатнувшись.

Светлую и жизнерадостную девочку, к которой она успела так крепко привязаться, было не узнать. В ее осанке появилось что-то пугающее, янтарные глаза потемнели и в них было столько ледяной ненависти, что мороз пополз по коже, а голос, когда она заговорила, звучал ниже, чем обычно.

— Здравствуй, мама, — Теа криво усмехнулась одним уголком губ, а затем вдруг молниеносно выхватила палочку. — Экспеллиармус.

К чести Рона, он среагировал почти мгновенно, сказывалась многолетняя аврорская выучка, но девушка уклонилась, и его заклятие попало в стену за ее спиной, а спустя миг его палочка вырвалась из руки и отлетела куда-то под шкаф. Одновременно с этим Гермиона обезоружила совершенно опешившую Джинни, которая даже не пыталась сопротивляться.