Театр кошмаров

– Ты мне ничего не сказал, – с неприкрытой обидой напомнила Этель. – Ни звонка, ни сообщения. Откуда мне было знать, что ты… упал?

Последнее слово она специально выделила едкой интонацией. Каспер поморщился, но комментировать не стал. Наверное, распознал провокацию.

– У тебя были планы на вечер, – Каспер нашел идеальную отговорку и использовал ее как щит. – Я сомневаюсь, что моя сломанная рука в них вписывалась.

Этель хотела возразить, но вспомнила вчерашний вечер и все же смолчала. Встреча с Ви, катамараны, внезапный кувырок в воду, внезапное появление Ронды и ее провалы в памяти… Даже если бы Каспер попытался связаться с подругой, она бы не ответила на звонок и проигнорировала сообщение.

– Но теперь я здесь, – виновато проговорила Этель и с искренним раскаянием заглянула в поблекшие от боли глаза друга.

Случилось что-то серьезное. И дело не только в сломанной руке.

– Этель, – Каспер откинулся на спинку кресла, чтобы не видеть ее щенячьи глаза, – рассказывай уже, что у тебя стряслось. Я слушаю.

В горле встал горький ком, который мешал дышать и не давал говорить. Этель чувствовала себя виноватой, потому что в сложный момент ее не было рядом. Она отвратительный друг, потому что променяла Каспера на Ви. Не пошла на вечеринку свиты, где все, должно быть, и случилось.

Но если прямо сейчас она встанет и уйдет, будет только хуже. Помириться это точно не поможет.

– Мне кажется, я схожу с ума, – призналась Этель, прикрыв глаза.

На какое-то время повисло молчание, в котором она отчетливо слышала учащенное биение собственного сердца. А затем Каспер обреченно вздохнул:

– Я начинаю ненавидеть эту фразу.

Его слова – как щелчок.

– Что? Кто-то еще говорил тебе что-то подобное? – Этель взбодрилась настолько, что чуть не вскочила на ноги. Однако она заставила себя подавить этот порыв и ограничилась только тем, что слегка подалась вперед.

– Слово в слово, – Каспер взъерошил здоровой рукой волосы на затылке. – Если еще и скажешь, что знаешь какого-то парня, которого помнишь только ты, я просто умываю руки. Ну, или только одну…

Он вытянул перед собой здоровую руку и попытался улыбнуться. Однако Этель мгновенно стерла следы искусственного веселья с лица друга:

– Кто? Кто рассказал тебе про это?

Каспер побледнел. Его рука безвольно упала на колени. Прошло не меньше минуты, прежде чем он назвал имя:

– Дарен Йоркер.

Глава 18 Дарен

Дарен не спал всю ночь, и теперь его глаза жгло так, будто под веки насыпали тертое стекло. Впервые за последние сумасшедшие дни он не видел безумные образы вокруг себя: никаких призраков, говорящих стен или оживших мертвецов, что спали в шкафу.

После вчерашней встречи с Каспером бред Дарена трансформировался в новую форму. Его вина и боль, которые раньше комом сдавливали нутро, теперь вышли наружу и свинцовым покрывалом теней легли на ослабшее тело. Эти чувства пригвоздили к дивану в углу комнаты, где Дарен абсолютно неподвижно провел долгие часы.

Он потерял счет времени. Ночь за окном растаяла в лучах солнца, но не кокон теней, в который Дарен оказался заключен. В заглянувшем сквозь пыльные шторы свете он с полным безразличием разглядел, что вязкий мрак сочится из груди. Тягучий и глянцевый, точно смола, яд медленными ручейками выбирался из-под ребер, спускался к рукам и ногам, а затем, будто нити паутины, тянулся к стенам и полу.

Дарен понятия не имел о природе своего бреда, но точно знал, что сам сплел свои сегодняшние путы – из чувства вины и одиночества.

Он послушался Каспера, хотя не должен был. Бросил его, тогда как Каспер от Дарена ни за что не отвернулся бы. Но больше всего Дарена тяготило не то, что он сбежал, когда должен был остаться. Его ужасало, что он действительно хотел поступить именно так.

Он не просил Каспера о защите. Не просил ради себя терпеть побои, ломать репутацию и руку. А если чертова свита не врет и Касперу нравятся парни…

В груди завывала ледяная вьюга. Дарен никогда не знал ни любви, ни заботы. Все его существование было пронизано холодом одиночества, и он всегда считал, что это правильно.

Нежеланный ребенок. Ошибка, что толкнула в могилу мать, которую он искренне любил, несмотря ни на что. Любил… Но теперь она мертва.

Дарен не заслуживает жертв Каспера. И уж тем более не заслуживает его любви. Дарен – просто тень самого себя. Тень парня, которого не существует. Тот умер вместе с Эленой Йоркер. Осталась лишь наполненная сожалениями оболочка.

Он – сгусток мрачных чувств и эхо собственных воспоминаний, полных боли. Он – тень, которой суждено растаять, коснувшись света.

Но когда Дарен снова приподнял опухшие после бессонной ночи веки, он понял, что погибнет, не сгорая в свете, а задыхаясь в собственной тьме. Мрак его души разросся настолько, что заполнил почти всю комнату. Дегтевая волна, сотканная из темноты самой жуткой ночи, уже нависла над Дареном, чтобы рухнуть на него разрушительной мощью.

Он смотрел на своего ожившего демона с абсолютным спокойствием и немой мольбой: «Останови это. Я больше не могу».