Театр масок

Она надела туфли и, повинуясь интуиции, быстро прошла до конца коридора, спустилась по лестнице на первый этаж и вышла из дома через черный ход. Теплый дождь хлестнул ей по лицу косыми струями. Кори замерла на пороге, раздумывая, не вернуться ли ей за плащом, однако любопытство и на сей раз победило в ней предусмотрительность: она воровато оглянулась по сторонам и шагнула через порог.

Стараясь держаться поближе к стене, отчасти защищающей ее от ветра и дождя, Кори прошла по мокрой асфальтовой дорожке до старой конюшни и, вновь оглянувшись по сторонам, выглянула из-за угла здания.

Винс Рассел и Джеймс Астурио стояли в нескольких шагах от нее. Промокший насквозь Джеймс тем не менее держался бодро и уверенно, в отличие от упавшего духом частного детектива, смиренно ожидающего заслуженного наказания. Ссутулившись и понурив голову, он тупо смотрел в лужу, готовый ко всему. Вода капала с его носа и текла ему за воротник, капли сверкали во всклокоченных волосах, а лицо побагровело. Сверкнула молния, и Джеймс Астурио, злодейски осклабившись, прохрипел:

– Вон там стоит твоя колымага, ты сядешь в нее и уберешься отсюда, поджав хвост. Но не теперь, а немного позже...

Винс Рассел медленно обтер рукавом рот, покосился на свой старенький грязный синий «форд», затравленно взглянул на Джеймса и спросил:

– Не много ли ты о себе возомнил? Да кто ты вообще такой, чтобы командовать?

Кори осторожно выскользнула из-за угла здания и, пригнувшись, спряталась за ближайшим зеленым «ягуаром». Холодный мокрый металл не давал ей пошевелиться, спиной она почти касалась шершавой кирпичной стены, и все же ей стало гораздо спокойнее, потому что заметить ее издали стало невозможно. Она облизнула губы и перевела дух.

Винс легко мог бы убежать, если бы захотел. Однако он словно прирос к месту и не делал попыток уйти. Его темные брюки прилипли к телу, на белой рубашке образовались грязные пятна, дождь хлестал его по лицу. У Кори сложилось впечатление, что он получает удовольствие от этой стеснительной ситуации. Ее догадка подтвердилась, едва лишь она перевела взгляд на его ширинку: та заметно оттопырилась.

Лица Джеймса Астурио она не видела, поскольку он стоял к ней спиной, но по его ленивой и насмешливой интонации ей было ясно, что он тоже наслаждается происходящим.

– По-твоему, я слабак? Ведь так? Почему же тогда ты со страху написал в штаны? Что это там у тебя торчит?

Он протянул руку и сжал рукой промежность Винса.

– Убери руку! – взвизгнул тот, пятясь к машине.

– Ты же не хочешь этого, Рассел! – насмешливо воскликнул Джеймс и, сжав его мошонку еще крепче, другой рукой влепил ему звонкую затрещину.

У бедняги глаза полезли на лоб, он затравленно огляделся по сторонам, но вокруг по-прежнему не было ни души. Джеймс стал наступать на Винса, тот прижался спиной к машине и, сообразив, что убежать ему не удастся, окончательно сник.

– Я вижу, что тебя уже наказывали за подобные проделки, – сказал Джеймс. – Только не ври мне, твой член выдает тебя с головой. Значит, ты кое-что понимаешь в мазохизме. Признайся, тебя пороли кнутом? Я чувствую, что лишь от одного предвкушения наказания ты вот-вот кончишь в трусы.

Винс Рассел замотал головой и отвел взгляд. Джеймс схватил его за подбородок и грубо толкнул спиной на капот.

– Хорошо, я скажу, – прохрипел Винс. – Да, мне случалось попадать в подобные передряги...

– Это тебе только кажется, что ты бывал в передрягах, – прохрипел Джеймс, вынуждая его лечь спиной на капот. – Ты только воображаешь, что терпел унижения. На самом деле ты даже не представляешь, что тебя ждет.

Винс распластался на капоте своего автомобиля, и Кори отчетливо видела, как увеличивается бугор в его промежности.

– Так вот, приятель, ни черта ты не смыслишь в мазохизме! – повторил Джеймс Астурио. – И не знаешь, как я ненавижу и презираю воришек. Тебе придется ответить за свой гнусный поступок, Рассел! Я начищу тебе задницу до блеска, прямо здесь и теперь, и ничего ты с этим не поделаешь! Ты меня понял, мерзавец? Ты понял, что тебя ждет?

На испуганном лице Винса Рассела, мокром от капель воды и пота, отобразился животный ужас. Как заметила Кори, член его обмяк и сморщился, выпуклость в штанах исчезла. Он едва дышал и не мог вымолвить ни слова. Означало ли это, что страх его так велик, что он готов на все? Лицо его исказилось, по щекам потекли слезы, а в промежности обрисовалось большое мокрое пятно. В воздухе запахло свежей мочой. Джеймс Астурио, все еще державший его за подбородок, усмехнулся. Винс потупился и побагровел, не в силах сдержать льющуюся из него струю. Моча стекала по его ногам и выливалась из брючин на парковочную площадку.