Театр мира. История картографии

Меридианы могут находиться где угодно. В отличие от севера и юга, у которых есть свое начало и конец – их полюса, восток и запад нигде не начинаются. Поэтому размещение 0 градуса восточной и западной долготы, нулевого меридиана – это скорее вопрос личных предпочтений, и картографы разных эпох проводили его через Иерусалим, Александрию, Рим, Париж, Копенгаген, Конгсвингер, Тронхейм, Берген, Кристиансанн и Осло. Лишь в 1884 году после упорных политических переговоров нулевой меридиан окончательно поместили в Гринвиче. Этим решением особенно недовольной осталась Франция, еще долгое время пользовавшаяся собственным Парижским меридианом. Нулевой меридиан – это просто точка, от которой мы начинаем отсчет. Если расстояние между параллелями определяется высотой Солнца над горизонтом, то долготу мы рассчитываем по времени: Земля совершает один оборот вокруг своей оси – 360 градусов – за 24 часа. Делим 360 на 24 и получаем 15, то есть за один час Земля поворачивается на 15 градусов долготы.

Свои семь меридианов Эратосфен провел там, где счел это целесообразным, расстояние между ними были разными, можно сказать, они просто служили чем-то вроде путеводителей, помогавших ему размещать на карте объекты. Они строились на гипотезах, диких догадках, разрозненных астрономических наблюдениях и сведениях из походов Александра Македонского.

Его ойкумена насчитывала 78 000 стадиев в длину с запада на восток и 38 000 стадиев в ширину с севера на юг, укромно помещаясь, таким образом, на четверти всей площади Земли. Эратосфен считал весьма вероятным, что существуют еще три континента, также населенных людьми. Математическими методами он подтвердил гипотезу о том, что грекам была известна лишь малая часть мира.

Вскоре Кратет Малльский, основываясь на расчетах Эратосфена, а именно на его вычислениях размеров Земли и ойкумены, изготовил глобус – первый, о котором сохранились достоверные сведения. На огромном, диаметром около трех метров, шаре была изображена наша ойкумена и три других неизведанных континента. К югу от экватора Кратет поместил Антойкумену («земля по ту сторону»), а на другой половине северного полушария – Периойкумену («земля по соседству»), южнее которой жили антиподы («ходящие вверх ногами»). Все континенты представлялись изолированными, не имеющими никаких контактов друг с другом островами.

Отнюдь не все согласились с расчетами Эратосфена. Гиппарх Никейский (190–126 до н. э.) написал опровержение Против географии Эратосфена в трех книгах. В нем он подверг критике своего предшественника за то, что тот пренебрег астрономическими наблюдениями при составлении своих карт. «Гиппарх в своем сочинении Против Эратосфена, – писал Страбон, – правильно доказывает невозможность для любого человека (будь то невежда или ученый) получить необходимое знание географии, не умея определять небесные явления и вычислять наблюдаемые затмения»[42]. Гиппарх, как никто из греков, был сведущ в вавилонской математике; именно он разработал современную систему географических координат с 360 градусами долготы и 180 градусами широты и доказал, что солнечные и лунные затмения помогают точнее определять долготу. Его главной заслугой считается каталог, в котором он указал точное местоположение восьмисот пятидесяти звезд.

ЗВЕЗДЫ

В Александрийской библиотеке Клавдий Птолемей не нашел никого, кто умел бы лучше Гиппарха производить географические расчеты, пользуясь астрономическими наблюдениями. Единственно у него, писал Птолемей, мы находим достоверные координаты, хотя тексту Гиппарха к тому времени уже было триста лет. Птолемей – в первую очередь астроном, поэтому он разделял мнение Гиппарха и Страбона о надежности астрономических наблюдений и неполноте сухопутных или морских рекогносцировок. Но, к сожалению, он не мог строго следовать этому принципу, ибо значительно опередил свое время: астрономических данных тогда попросту было недостаточно. «Если бы те, которые объехали отдельные страны, делали подобного рода [астрономические] наблюдения, можно было бы составить карту земного шара, верность которой не подлежала бы никакому сомнению»[43], – сетовал он в своей Географии.

Птолемей прекрасно понимал, что не обладает знаниями, достаточными для составления полной карты мира. Он пишет: «Время делает всё более точными наши сведения обо всех местностях, которые не были известны целиком то ли из-за их чрезмерной величины, то ли из-за того, что не всегда находились в одном и том же состоянии. Так же обстоит дело и с составлением карт. В самом деле, из самих описаний земли, взятых во временной последовательности, известно, что многие части материков земли, обитаемой в наше время, еще неизвестны из-за недоступности, вызванной их большими размерами; другие не описаны должным образом из-за необразованности тех, кто взял на себя их описание; некоторые же части земли уже не находятся в прежнем состоянии вследствие происшедших в них тех или иных разрушений и перемен»[44].