Театр мистера Фэйса

– Э-эй! – Поэт мощным рывком разодрал на себе хламиду, явивши чужим глазам парадную (белую) двойку-костюм, суетливо залез в карман пиджака… – Э-эй! Во…от! – Данте выхватил из кармана перстенек, стиснул его пальцами и выбросил руку вперед, показывая Игрокам. – Я – принц Эндрю, наследник Короны! Божий помазанник, черт возьми!..

На лице клоуна возникла усмешка. От Арлекина до Данте – десяток футов. Если прищурить глаза и чуть наклониться, то можно разглядеть вензель на печатке…

– BG.

Кукловод – не стареющая дева из кадрового агентства, он знает толк в подлинниках.

– Наследник королевского дома Бирмингемов!.. Только это не повод, чтобы не умирать, Ваше Высочество, – коротко рассмеялся театрал.

– Два! – крикнули бесы.

Второй шаг назад, поэт! Жажда убийства – та вещь, что не слышит никого, кроме себя. Нет больше бесов, а есть их жажда убийства. Одна на всех! Поглотившая разум и душу!

– Три!

Игроки замерли, прицеливаясь.

Третий шаг назад, поэт! Разговаривать надо с тем, кто тебя слышит, по крайней мере.

– Я не хочу умирать так и здесь! – полетел в Арлекина отчаянный вопль. – Слышишь, ты, режиссер хренов!

На лице клоуна усмешку сменило презрение. Детский сад. Если невыполнимое желание ребенка надо гасить лаской, то такое желание взрослого дяди – признак того, что дядя не повзрослел, даже став дядей. Идиот, если по науке. Как вы смотрите на идиотов? Жалость или презрение. Третьего не дано.

– Че-ты… – Четыре пальца двинули спуски четырех револьверов. Нажать на спусковой крючок не так-то просто. Тот, кто ни разу на спуск не давил, с первой попытки вряд ли это осуществит. Да и тот, кто стрелял долгое время назад, не вспомнит навык мгновенно.

– Я не имею права умереть так и здесь! – завопил в истерике поэт, делая четвертый шаг назад.

Четы…!

По лицу клоуна пробежала рябь. Презрение вмиг исчезло, но эмоция на замену не пришла. Не успела. Машина времени – полезная штука, жаль, что она вне нашего жанра, кукловод!

Бог встрепенулся, отшвырнул трубку и выбросил вперед руку с растопыренными пальцами по короткой диагонали к поэту. Данте отбросило на занавес. Тело поэта с такой силой врезалось в блестящую ткань, что гардина рухнула на ковролин. Тяжелые оборки накрыли поэта, укутали его и опустили на пол.

– Fire! – залп из четырех револьверных стволов наполнил помещение грохотом.

Атмосфера, окутанная пороховым дымом, наполненная запахом пота, пронизанная алкогольными парами и животными инстинктами. Гротеск! Фантасмагория! Невероятное нагромождение причудливых образов.

Четыре беса растерянно опустили руки с оружием. Тяжелое спертое дыхание – больше не слышно ничего.

– Что за хрень, где жертва?!

Поэт под атласом! На ярко-красной ткани не видна кровь. Она ведь тоже ярко-красная. Поэтому непонятно: Данте невредим, ранен или труп.

Что-то отчетливо клацнуло за спинами бесов.

– А?!

Когда улавливаешь движение железа за спиной, лучше повернуться к нему глазами. Правило, не требующее доказательств и не подвергаемое отсрочкам. Игроки развернулись на клацнувший звук.

– Подстава, кто бы сомневался! – громко заржал Мечта над своей доверчивостью.

На столе задрана скатерть. У Арлекина в руках охотничий карабин торговой марки WCF. На уровне живота. Такое ружье берут охотники, желая завалить кабана и медведя-барибала. Проверено патентным бюро, а испытания на бесах сейчас проведет Арлекин.

– Итак, можно ли завалить беса из винчестера? – с усмешкою выкрикнул кукловод. – Кто ныне первый? Банкир, не будем менять порядок!

– Не-е-е-е-т!.. – завыл в голос Dоу-Джонс. Он отбросил револьвер, закрыл лицо руками. Сжался. Напрягся. – Зачем только я вылез первым?! Лучше бы вон Мечта начал…

– Пожалуй, ты прав, банкир… – усмехнулся клоун, мгновенно переводя ствол на наркоторговца. Парень не промах (чувствуется школа гангстерских разборок) – вскинул револьвер. Опередить Арлекина захотел!

Выстрел!

В плечо Мечты впилась пуля .30-30, он выронил револьвер. В глазах ярость. В теле беспомощность. В голове тревога. Беспомощность тела к добру не приводит, пусть голова хоть лопнет от тревоги!

Выстрел – пуля .30-30 в рот. Литр крови с обломками зубов выплеснулся на ковролин. Мечта – покойник. Отлично, продолжаем испытания.

Доу-Джонс похож на кабана. Но жир – плохой проводник свинца в организм. Поэтому шесть пуль в сисястую грудь. Кровищи намного больше, чем предсмертного визга!.. Кто у нас медведь?

Медведи не плачут, потому что не умеют выделять слезы. Возможно, у них вообще нет слезных желез. А Спирт плачет и вытирает слезы револьвером. Значит, медведь не он.

На тебе, на! Фонтанчик из шеи – карабинная пуля разорвала сонную артерию. Кровь выплескивается мощными неровными толчками, заливая костюм и баки девятнадцатого столетия. Дальше! Дальше!

– Не время наблюдать. Совсем не… Так. Последний.

Конгрессмен, по совместительству порноделец.

– Ну, ты медведь! Говори, где медведь?! – заорал клоун.