Театр мистерий в Греции. Трагедия

а) Религия проявляла себя через множество аспектов, которые мы можем разделить на две большие части – экзотерическую и эзотерическую. Первая объединяла все народные религиозные верования, празднества, традиции, процессии, сакральные «игры» и состязания, культ предков и духов природы. Вторая же являлась как бы сердцем всего этого. Она была скрыта, но ее ритм и жизненная сила одушевляли все формы веры и познания. Насколько нам известно, различные «Мистерии» существовали под покровительством одного бога. Во главе их находилась группа посвященных магов, которые являли собой вершину человеческих возможностей, мост между человечеством и Божественным. Они были хранителями неких тайных предметов и познаний, а обет молчания, который они давали, был настолько прочным, что каждый, кто сегодня пытается сообщить какие-то подробности об этих таинствах, либо выдумывает, либо повторяет то, что выдумали другие, так же сбитые с толку, как и он.

б) В древности не существовало «религий откровения» и не было развитых культов того или иного пророка или спасителя. Возможно, иудеи первыми начали исповедовать такую форму религии в нынешнем цикле существования человечества. Не пренебрегая помощью богов, но и не ожидая «спасения», люди своими усилиями стремились к духовному совершенствованию; они не верили ни в первородный грех, ни в «априорную» виновность, которая требует обязательного искупления. Религиозная вера не была пропитана ни чувством вины, ни страданием. Простые люди верили, что рождение, жизнь и смерть – это части одного жизненного цикла, подобного тому, какой они наблюдали в смене времен года и в жизни растений. Мудрецы хранили молчание или разумно и тактично направляли чувства и суждения других.

в) Не существовало религий-антагонистов, которые могли бы стать причиной борьбы, подобно той, что разгорелась после падения классического мира или незадолго до него. Слово «ересь» не имело того значения, какое мы вкладываем в него сегодня, а было наполнено совершенно другим смыслом, поскольку «думать самому» не считалось зазорным. Ни в одной из сфер, за исключением управления и финансов, не было контролеров, или «епископов» – это слово спустя века вошло в обиход у христиан, так стали называть священнослужителей. В целом, за немногими исключениями, которые лишь подтверждают правило, не было религиозных фанатиков. И не было войн, подобных войнам времен Реформации и Контрреформации.

г) Среди просвещенных людей и самых значимых граждан любого эгейского города-государства и в обществе в целом глубоко укоренилась философия. На протяжении многих веков этот существенный фактор влиял на весь народ. Некоторые историки утверждают, что Август без своих легионеров никогда не стал бы императором… Это утверждение можно принять, если мы согласимся также, что без философов не было бы века Перикла, да и самой Римской империи. Но философию понимали не так, как обычно понимают в XX веке, а гораздо проще, что подсказывает сама этимология слова: «любовь к мудрости». А значит, быть философом означало одновременно быть художником, ученым, политиком, жрецом и воином.

д) Для Эсхила и для остальных авторов трагедий, так же как и для их современников, человеческое достоинство было выше разногласий, всегда возникающих под воздействием обстоятельств. В античных текстах мы не встретим уничижительных выражений, которыми сегодня обмениваются христиане и мусульмане, буддисты и брахманисты, англичане и французы.

Гомер, потомок и «сторонник» этнических ахейцев, напавших на Трою, так описывает финал одной из битв в окрестностях Илиона:

Солнце лучами новыми чуть поразило долины,
Вышед из тихокатящихся волн Океана глубоких
В путь свой небесный, как оба народа встретились
в поле.
Трудно им было узнать на побоище каждого мужа:
Только водой омывая покрытых и кровью и прахом,
Клали тела на возы, проливая горючие слезы;
Громко рыдать Приам запрещал им: трояне
безмолвно
Мертвых своих на костер полагали, печальные
сердцем,
И, предав их огню, возвратилися к Трое священной.
Так и с другой стороны меднолатные мужи ахейцы
Мертвых своих на костер полагали, печальные
сердцем,
И, предав их огню, возвращались к судам мореходным.
(Пер. Н. Гнедича)

Суд Париса

Та же беспристрастность, та же мудрость слышна в единственном произведении Эсхила, где персонажами являются его современники, – в «Персах».