Театр мыльных пузырей

– Я не хотела видеть, как жестоки бывают люди, – честно ответила она.

– Это недоразумение.

– Он хотел выстрелить в него, – срывающимся голосом ответила девушка. – Он всерьёз хотел выстрелить в него!

Больше Кейн не сказал ничего до самого прибытия в отель.

Девушка видела, как он морщился каждый раз, когда машина подскакивала на лежачих полицейских или попадала в яму. Нельзя было сказать, что он сильно пострадал – разбитая бровь и ссадина на левой скуле. Руби отметила про себя, что парень был в куда худшем состоянии после «постановочной» драки с Максом.

Остальные уже ждали их в номере парней. В воздухе повисла напряжённая тишина, все ждали, когда кто-нибудь рискнёт начать диалог.

Барлоу осталась стоять в стороне, пыталась не замечать того состояния, в котором был Иден. Разбитый нос, залитый уже засохшей кровью, фиолетовый синяк, украшавший подбородок, и рана ближе к виску, куда прилетел кулак противника. Лео, к счастью, отделался лишь лёгким вывихом руки, которую сейчас прижимал к телу, и подбитой губой.

Лицо Макса казалось сосредоточенным и вместе с тем потерянным и виноватым, хотя заливающая его кровь скрывала многое.

– Простите, – прошептал, наконец, он, не решаясь взглянуть кому-либо в глаза.

– Сколько ты выпил? – спросила Арья, в упор глядя на друга.

– Немного. Как все.

– Тогда почему? – тихо спросила Аннетт, сидящая в другом конце комнаты в кресле. – Почему?

– Он начал приставать к девушке. Он позволил себе вещи, которые не должен был, – не совсем уверенно ответил парень, по-прежнему не поднимая глаз.

– Это тебя не касается! – внезапно закричала блондинка, вскакивая с места. – Ты всегда так делаешь, Макс! Всегда! Тебе совершенно плевать, что кто-то из нас может пострадать, вступившись за тебя! Ты не думаешь, просто делаешь! Мне страшно находиться рядом с тобой. Мне просто страшно.

Аннетт стояла и смотрела на человека, который был ей небезразличен. Затем не выдержала и выбежала из комнаты, с силой захлопнув за собой дверь.

– Никто не пойдёт её успокаивать? – подала голос Руби, ощущая, как внутри поднимается ярость по отношению к Идену.

В ответ лишь тишина. Девушка встала со своего места и направилась к выходу из номера.

– Она того не стоит, – пробормотал Макс.

Руби остановилась, смотря точно перед собой, чувствуя, как рука непроизвольно сжимается в кулак. Она резко развернулась, пересекла комнату и влепила парню жёсткую пощёчину. Барлоу чувствовала неприятную колющую боль в ладони, чувствовала, как яростно колотится её сердце, чувствовала желание наброситься на Идена и бить его, пока не устанет, но она лишь плотно сжала зубы.

– Пошёл к чёрту, – прошептала девушка, наклонившись к самому уху, и быстро вышла из номера.

Аннетт стояла на террасе, облокотившись на перила и вглядываясь в шумный город внизу. По дороге изредка сновали машины, неоновые вывески освещали тротуары куда лучше тусклых фонарей, бросающих холодный свет на редких прохожих.

Руби подошла к девушке и встала рядом. Та лишь мельком глянула на нее.

Барлоу тихо достала две сигареты из пачки, закурила одну, а другую протянула Аннетт. Та подумала несколько секунд, но всё же приняла её.

– Не знала, что ты куришь, – сказала Руби, затягиваясь.

– Почти никогда, – честно призналась Аннетт, выпуская облачко дыма. – Зачем ты пришла?

– Думала, ты захочешь поговорить.

– Мы не особо ладим.

– И что? – пожала плечами девушка. – Мне жаль.

– Почему?

– Потому что тебе больно.

– Я совершила ошибку, Руби, – горько усмехнулась Аннетт. – Ты думаешь, я не знаю о том, что они говорят? Я для вас «белая ворона», которая совершенно не вписывается в ваши рамки.

– У нас нет рамок, – нахмурилась Барлоу.

– Это вы так думаете. Мне тут не место, я сама это чувствую.

– Ты здесь из-за него, – кивнула Руби.

– Да. Несмотря на все эти всплески ярости, Макс хороший человек. Ему нужен этот выброс, чтобы не срываться на близких, но он совершенно не знает меры. Ни в чём.

Руби молчала, слушая девушку, по щекам которой катились слёзы.

– Я просто хотела помочь ему. Что в этом плохого? – спросила Аннетт, взглянув на Руби. Губы девушки сильно покраснели и дрожали.

– Ничего плохого, – честно ответила девушка.

– Я так боюсь, что не получится, – обречённо вздохнула блондинка. – В последнее время это стало моей главной целью – его спасение.

– Спасение от чего?

– От падения, – сказала Аннетт так, будто это являлось само собой разумеющимся.

– Ты уверена, что падает он? – тихо спросила Руби. – Уверена, что его нужно спасать? Все так называемые «спасатели» мечтают о человеке, который сможет поднять их со дна. Ты мучаешься здесь, тебе некомфортно и плохо, ты бросила семью. Так и поступают люди – отдают себя другим, забывая о собственной жизни. Но потом будет уже поздно что-то менять. Потом ты будешь оборачиваться назад и гадать, что же сделала неправильно. Да всё. Ты всё сделала неправильно, посвятив свою жизнь человеку, который, скорее всего, даже не хочет быть спасённым. Люди называют это добродетелью – забывать о себе во имя кого-то, но…

– Ты считаешь это неправильным? – перебила ее Аннетт.