Театр начинается с выстрела

— Охраняемое лицо — очень известная в России женщина, режим работы — круглосуточно, проживание вместе с ней, сопровождение везде, где только возможно. В твои обязанности входит охрана не только физическая, но и ее душевного спокойствия. Будешь оберегать ее от всех возможных бед. Расценки по высшему разряду, срок действия договора — столько, сколько потребуется. Что скажешь?

— Подумать надо, — озадаченно ответила я. — И потом, что значит «столько, сколько потребуется»? А если это год или два?

— Не так долго, конечно, но вот месяц вполне может быть.

Если по высшим московским расценкам, да еще целый месяц, то получается такая сумма, что, с учетом тарасовских цен, мы с тетей Милой потом на эти деньги сможем очень долго безбедно жить, но вот кто клиент? И я поинтересовалась:

— Ты мне хоть скажи, чем эта женщина занимается? Шутка ли? Круглосуточно, да еще и жить вместе! Вдруг мы с ней настолько характерами не сойдемся, что и дня рядом не выдержим? Вот и получится, что я тебя подведу.

— Актриса театра и кино, народная артистка России, — ответил Крон. — А вот фамилию я тебе назову только в том случае, если ты согласишься.

Мать честная. Актриса театра и кино, которую я должна буду всюду сопровождать. Выходит, я с ней и на премьеры буду ходить, и на всякие светские мероприятия, где смогу всех наших артистов не на экране, а вживую увидеть! Да для меня, заядлой киноманки, это не работа, а праздник!

— Согласна! — решительно заявила я. — Когда и куда приходить с вещами?

— Сегодня в Москву вылететь сможешь?

— Без проблем, — заверила его я. — Погода временно улучшилась, так что должна быть летной. В самом крайнем случае — выеду поездом и завтра утром буду у тебя.

— Хорошо, как только определишься с билетом, тут же мне позвони, и я тебя встречу. Запиши мой номер.

Продиктовав мне номер, Крон явно собирался закончить разговор, но я его быстро остановила:

— Погоди! Ты мне так и не сказал, кого мне предстоит охранять.

— Анна Ермакова. И, собирая сумку, учти, что ты родственница из провинции, которая приехала погостить, а не тусить, так что гардероб подбирай соответствующий.

«Анна Ермакова! — возликовала я, положив трубку. — Кто же в России ее не знает? Гениальная актриса и необыкновенная красавица! И я с ней не только познакомлюсь, но и буду постоянно находиться рядом! Да я бы даже бесплатно согласилась ее охранять. Но что ей может угрожать? — задумалась я. — Или кто? Назойливый поклонник с неустойчивой психикой? Ладно! Кем бы он ни был, он очень скоро пожалеет о том, что досаждал этой потрясающей женщине!»

— Что это вид у тебя такой возбужденный? — сдернула меня с небес тетя Мила, так и простоявшая рядом все время нашего с Кроном разговора — женского любопытства еще никто не отменял. — И кто этот мужчина с таким приятным голосом? И что это за имя такое необычное «Крон»? Он иностранец? Но как чисто говорит по-русски!

— Тетя Мила! Это всего-навсего мой бывший сослуживец, — объяснила я. — Он русский, а «Крон» — это сокращенно от Кронштадта, откуда он родом. Кроме того, он счастливо женат, имеет детей и далее по тексту, так что успокойся.

— Ох, не дождаться мне внуков! — горестно вздохнула тетушка и с самым скорбным видом отправилась в свою комнату.

— Я сегодня уеду в Москву. Может быть, на месяц, — сказала я ей вслед.

— Как на месяц? Да еще и в Москву! Зачем? — тут же вскинулась она, повернувшись ко мне.

— Работать, — кратко ответила я.

— О господи! — простонала тетя Мила и рухнула на стул.

Дальнейший алгоритм действий был давно выработан: корвалол, целовашки-обнимашки, заверения в том, что со мной ничего не случится, потому что я буду очень-очень осторожна, обе-щания звонить каждый день и хорошо питаться. Кому-то это может показаться смешным, а вот мне — нет, потому что если тетя Мила у меня единственный родной человек на всем белом свете, то и я у нее тоже одна. Будь ее воля, она пристегнула бы меня к своей юбке большущей английской булавкой и никогда никуда не отпускала. Она с трудом мирилась с моей работой в Тарасове, а вот когда я куда-то уезжала, не находила себе места, как будто подстерегавшие меня там опасности были гораздо более серьезными, чем в родном городе.