Театр одного зрителя

— А вы разве не знаете, что рука руку моет? — с усмешкой вставил драчун.

Доктор кивнул головой и продолжил:

— Под «мудрым» руководством партии большей нелепости представить было невозможно, когда какой-нибудь дебил…

Председатель удивлённо вскинул глаза на доктора, и тот пояснил:

— Дебил — это медицинский термин, а не оскорбительный. Мало было того, что всей родне должности раздавал, так ещё с умным видом назначал сроки прихода весны.

Драчун не замедлил дополнить:

— Когда надо сеять, когда урожай убирать, когда коров доить, а кого в шизофрении уличить.

— Да, — согласился доктор, — при этом особо безнадёжные номенклатурные работники «поощрялись» методом ракировки с одного ответственного поста на другой. Главное было попасть в списки номенклатуры, а дальше…

— Не преувеличивайте, — решительно перебил председатель. — Всё это имело место где-нибудь в глубинке, в захолустье.

— В глубинке можно было даже натуральных рабов держать на хлопковых полях, — парировал доктор. — Помните?

— А затратный механизм, который действовал повсеместно, был меньшим дебилизмом? — усмехнулся седой мужчина. — Чем больше потратишь, тем больше на следующий год получишь.

— А свои прошлогодние сводки приплюсуешь к новым и рапортуешь об очередных успехах. Чем раньше отрапортуешь — тем больше наград и почестей получишь, — рассмеялся драчун.

— Это же, правда! — воскликнул стрелок, и продолжил:

— Отец рассказывал, за что его посадили. Приурочили открытие нового моста к какому-то празднику, а чёрные болты не успели сменить на рабочие болты, и мост обрушился. Были человеческие жертвы. Всех пересажали, а партийному бонзе, который настоял на открытии в назначенный день и час, хоть бы хны… Для него главным было вовремя отрапортовать, что мост успели приурочить к празднику.

— А на всё остальное можно было плевать — закон не запрещал. Да что там говорить…

Седой мужчина безнадёжно махнул рукой и продолжил:

— Действительно, как можно было, и направлять, и руководить, и себя же контролировать? Наверно, поэтому лозунги всякие запускали о самоконтроле и прочей чепухе. И как это три четверти века удавалось сохранять величие державы?..

— Это как раз свидетельствует о том, что сама структура была сработана на славу, — произнёс доктор. — Структурно всё было выверено и охвачено, а вот связи между элементами структуры в оранжерейных условиях прогнили. Не будь нефте-долларовой подпитки, не было бы оранжерейных условий, то и система продолжала бы жить. Как только сократился ручей дармовых денег, — сразу же обнажилась дефективность связей… Как видите, лишнее «добро» может и злом обернуться для системы, если не контролировать жизнестойкость взаимодействия между её структурными элементами.

— Теперь от лишнего «добра» пузатые развелись, — пошутил драчун. — Надо бы и их проверить на порочащие связи. Как думаете, доктор?

— Доктор, вы лучше поясните про оранжерейные условия, — вмешался седой мужчина, и доктор продолжил:

— К примеру, попробуйте несколько дней поваляться на диване, побездельничать, а потом резко встать. И голова закружится, и ноги держать не будут, и сердцу плохо станет. Точно так же, на нефте-долларовой перине партийные бонзы убаюкивали принцип прямой и обратной связи, а как только запад убрал эту дармовую перину, то аморфность принципа сразу же проявилась. Дело в том, что в оранжерейных условиях востребованность тех или иных принципов может снижаться. Естественно, при этом соответствующая связь перестаёт нормально функционировать, что может обернуться причиной деградации структурных элементов. Лишнее добро вредно сказывается на людях.

— Не было никаких излишков «добра», — возмутился седой мужчина. — Все эти излишки шли на покрытие дефицита между тем, что было написано на бумаге, и тем, что было по факту.

Председатель нахмурился, а седой мужчина мрачно продолжил:

— В магазинах — шаром покати, а в докладах — полки ломятся от изобилия.

— Всё было бы иначе, если бы не эта идиотская рапортная система, — вмешался председатель. — Ведь сначала всё строилось совсем по-другому. Отдающий приказ, сам же проверял исполнение, и попробуй тогда у государства хоть крошку взять. Такого врага народа «тройка» мигом к стенке поставила бы. А ведь как любили изверга, верили ему.

— И до сих пор любят, — добавил догматик, — а вот доктор пусть нам объяснит, как эта любовь в его модель укладывается? — с нотками злорадства закончил он.