Театр одного зрителя

Ещё во время предыдущей передачи доктор обратил внимание на шрам под бровью ведущего и теперь, кивком головы намекая на шрам, спросил:

— Помните свои первые драки? Вы с самого начала могли ударить первым?

— Нет, — удивлённо произнёс ведущий. — Вначале бил только после того, как меня уже ударили. Будто после этого я получал какое-то моральное право на удар.

— А что было потом, — поинтересовался доктор.

— А п-п-отом я просто заставил себя ударить первым.

— И после этого всегда могли бить первым?

— Не помню… — ведущий пожал плечами. — Наверно, да. Если противник был слабее, то бил не задумываясь.

— А вы можете вспомнить своё состояние в тот день, когда ударили первым? — не отставал доктор.

— Насколько помню, я это заранее так решил. Потом ударил, он упал.

— И всё? — деланно удивился доктор, подумав: «Интересно, как он дальше будет выкручиваться со своим заданием — не допускать звонки в студию?»

— Нет. Потом я сплюнул, — презрительно добавил ведущий, нервно теребя листок бумаги. — Теперь всё.

«Наверно, на листке домашняя заготовка с безобидными вопросами, — подумал доктор. — Ничего, сейчас найду твою слабину», — и с удовлетворением произнёс:

— То есть вы сознательно подавили в себе нечто, что мешало перешагнуть этот психологический барьер. Да?

Ведущий кивнул головой, а доктор, для большего эффекта, ещё мгновение выждал и глубокомысленно заявил:

— Вот это «нечто» — и есть кусочек человечности. Просто у вас этот кусочек вылетел с плевком, а у насильника со спермой, когда он впервые воспользовался «благами» тюремной жизни. Помните наш прошлый разговор?

Ведущий дёрнулся от такого сравнения, но быстро справился с собой, и с ироничной усмешкой спросил:

— Получается, что я совершил над собой такое же насилие, как и насильник в тюрьме?

— Не думаю. В противоположность насильственному наслаждению в тюремных условиях, вы хотели получить истинное удовлетворение на воле.

— Какое ещё там удовлетворение и наслаждение? — возмутился ведущий. — В тюрьме к насильнику его жертва не приставала, а мне, что было делать, если он сам полез в драку?

— Видимо, на это были причины, — парировал доктор. — Что-то же было. Помните?

— Конечно, помню. Я дал всем покататься на своём велосипеде, а ему не дал, — с ухмылкой ответил ведущий.

— Странно…

— Я хотел немного посмеяться над ним, — пояснил ведущий.

— Почему? Скажите, — настойчиво потребовал доктор.

Ведущий смутился:

— Не помню, — но, пересилив себя, пояснил:

— Он лучше меня играл в футбол, — и слегка покраснел.

— Я вас понимаю. Футбол — игра зрелищная, и красивой игрой можно завоевать симпатию у длинноногой пассии. Однако нашёлся кто-то и затмил вас. А теперь постарайтесь понять то, что я скажу сейчас. Если бы вы тогда ударили неосознанно, в пылу гнева, защищая что-то справедливое, по совести, то этот психологический барьер не был бы преодолён. Однако вами двигала зависть и злоба, а не чувство справедливости.

— Доктор, почему вы так думаете? — недовольным тоном перебил ведущий. — Я же просто хотел немного подшутить, — но доктор невозмутимо продолжил:

— Вы были с ним один на один, когда ударяли?

— Нет, нас была компания. Я же сказал, что свой велосипед давал покататься, — раздражённо ответил ведущий.

— Скажите: а если во дворе были бы только вы, ваш велосипед и он?

— Я бы катался на велосипеде, а он просто смотрел бы или пошёл бы домой, — недовольным тоном ответил ведущий. — Может быть, я и ему дал бы покататься.

Доктор не смог удержаться от менторского тона:

— Дело в том, что те или иные запреты присущи всем людям. Нарушить их, можно только сознательно преодолев психологический барьер. К примеру, если мальчик ударил девочку, сознавая, что она слабая и побоится дать ему сдачи, то, повзрослев, он, не задумываясь, сможет избивать свою жену. Осознанные действия создают определённые связи в мозгу, и в вашем случае возникла порочная связь.

Настроение у ведущего резко упало, и он мрачно произнёс:

— А что если сын подрастёт и схватит отца за руку? Что тогда?

Доктор почувствовал, что задел какую-то струну личной трагедии ведущего и постарался ответить безразличным тоном:

— Тогда избиения прекратятся, но как только сын покинет отчий дом, побои возобновятся. Что касается вашей драки, то в тот день вы сознательно хотели унизить этого футболиста, чтобы компенсировать свою зависть и злобу.

— Но ведь и сын, который схватил отца за руку, преодолел какой-то психологический барьер. Выходит, он тоже что-то нарушил? — агрессивно произнёс ведущий.

Доктор будто ждал этого и воодушевлённо продолжил:

— Вот именно! Он преодолел психологический барьер страха перед отцом. Его понимание человечности возобладало над субординацией родитель — ребёнок, и его поступок был по совести. Он сознательно проявил свою человечность, и для этого ему свидетели не потребовались. Почувствовали разницу? На благое дело свидетелей не зовут. То, что по совести — в свидетелях не нуждается.

У ведущего был несколько растерянный вид, и доктор вкрадчивым тоном продолжил: