Театр тающих теней. Под знаком волка

— Голова ничего не соображает… Где все? Никого не узнаю…

При виде этих больших рыбьих глаз растерянной Герцогини Карлице кажется, что пусть уж она пребывает в своем счастливом неведении и уверяет их, что Его Величество Филипп только что вышел. Главное, чтобы этого не слышали те, кому этого слышать не нужно. Всё остальное она, Карлица, сделает сама. На то она и Первая Дама двора. Она, Карлица — Первая Дама королевского двора!

Сейчас оденется — за Герцогиней бежала, едва накинув шелковый халат, оденется и пойдет к королеве Марианне. Дела не ждут.

Сбрасывает на пол халат — из одного персидского халата придворная швея сделала целых два для нее. Смотрит на себя вниз. Ничего нового.

Живот торчит. Ножки, как были тонкие как палки, так и остались. Груди появились. Подаренное королевой кольцо на цепочке между ними болтается. Колечко с красным камнем, которое когда-то сам король Филипп носил — подарок его тетки Изабеллы Клары Евгении, ее вензель ICE на внутренней стороне выгравирован. Теперь кольцо всегда с ней. Только с любого пальца спадает, велико. Так и носит его Карлица на цепочке между грудей.

Слишком поздно появились груди. Ни разу в детстве и юности Карлица не смотрела на себя в зеркало без одежды — сгорела бы со стыда. Не то что эти, нынешние. Глазом эта толстая Эухения не повела, пока Первая Карлица ее щупала.

В детстве груди других карлиц на их портретах придворного живописца Диего, сеньора Веласкеса, вызывали у нее интерес больше, чем всё остальное. Груди у них были, и Карлица ждала, что и у нее будут. Все говорили, вот придут крови, и груди вырастут.

Но крови пришли. У всех прислужниц, у которых крови пришли в один год с ней, груди как тесто в огромном чане дворовой кухни на Пасху — сначала почти на дне, а после, глядишь, и шапка высотой в два чана.

Все заказывали у придворного корсетного мастера все новые и новые изделия с всё более и более округлыми формами. И только ей новые корсеты были не нужны. Груди подались было в рост в первый год кровей, доползли с размера вишни до размера сливы и замерли. Всё!

Так и оставались сливами, до тех пор, пока на старости лет Карлица ни растолстела. И груди стали грушами. Висят как две груши. Только кому они теперь нужны.

Замуж «свою мартышку» Герцогиня выдавать не спешила.

— Зачем тебе замуж? Тебе не рожать! Куда таким, как ты, рожать-то! Покувыркаться с таким же, как ты, захочется — кувыркайся. Но замуж зачем? Перед алтарем таким, как ты, стоять — бога смешить!

Карлица запомнила — таким, как она, замуж не надо! Детей ей не рожать. Кувыркаться можно. Попробовала однажды в юности с королевским карликом. Не понравилось. Больно, и всё.

И что это другие вокруг постельных дел так маются? Как сухой палкой тебе внутрь тычут. Может, у нормальных всё по-другому? Королева Марианна долго от супружеского долга с Королем уворачивалась, только, чтобы наследника родить, а все остальное ни-ни, а после с фаворитами во вкус вошла. Такая томная просыпается по утрам. Вся жаркая. Вся сладкая. Не подумаешь, что ей сухой палкой внутрь тыкали.

Дело не в карлике, с которым она в первый раз попробовала, после чего расхотела навсегда. Не только с карликами так. Был еще раз. После немилости Королевы, вошедшей во вкус власти и разозлившейся на изменившего ей фаворита Рикардо, которого сама Карлица в королевскую постель подложила и фаворитом Регентши сделала.

Идеально интригу выстроила. Знатный ёбарь ночи с Марианной проводит, она, Карлица, утром у разомлевшей Регентши нужные бумаги подписывает и нужные решения ей в голову вбивает. Всё идеально было выстроено. Если бы мужики думали головой, а не…

Занесло того фаворита в заоблачные выси, и всё ему было мало. Переёб всех дворовых девок и дам света во всех углах Эскориала. Карлица концы в воду прятать едва успевала. Один раз не успела, делами Кортесов и самой Королевы занималась, чтобы не отстранили Регентшу от власти раньше времени.

И как назло, всё сразу — и Голландская война с Францией, даром что у Королевы там все свои, двоюродные. И восстание в Мессине. И возмущенные Кортесы. И с Португалией что-то делать нужно — то ли воевать, то ли мириться? А тут еще и этот новоявленный жеребец! Корпел себе в Приемном Покое, там и сгнил бы в пыли и бумажной волоките, но Карлица его на свет божий вытащила, в постель Королевы подложила, а он свой хер унять не смог!

Донесли Марианне, что дело с любовником нечисто, и сорокалетняя Королева своего Рикардо с собственной молодой фрейлиной застукала.

Единственный раз она Марианну в таком раже видела.

Как Королева кричала! Как истерила. Покои фрейлины разнесла, ту в монастырь выслала. И фаворита то в монастырь отправить хотела, то еще изощреннее наказание найти.

— На первой попавшейся женю! По гроб жизни одну жену ебать будешь!

«Первой попавшейся» оказалась она, не вовремя подвернувшаяся Карлица, явившаяся со срочным донесением о восстании в Мессине. На Карлице Королева своего фаворита в тот же день женила!