Театр теней. Новые рассказы в честь Рэя Брэдбери (сборник)

На пятом звонке Дагги слез с кровати, на ощупь добрался до двери, приоткрыл ее и выскользнул в коридор.

В коридоре можно было прислониться к лестничным перилам и взглянуть на гостиную сверху; из-за мягкой подсветки в аквариуме стены казались подвижными и живыми, и у Дагги всегда возникало чувство, словно он оказался внутри аквариума. Он взял трубку.

– Алло? – прошептал он.

Трубка отозвалась мужским голосом:

– Алло? Алло? Кто это? Это ты, Дагги?

Голос был незнакомым.

– Кто это? – спросил Дагги. А потом у него по спине пробежал холодок, и ему стало по-настоящему зябко. – Это вы, мистер Бельведер?

– Кто такой мистер Бельведер? Расскажи мне о нем.

– Он сейчас там, где лучше, – сказал Дагги.

– Он умер? – спросил человек в телефоне. – Его убили?

– Он там, где лучше, – повторил Дагги, чуть не плача, потому что не знал, кто этот мужчина и почему он спрашивает.

– Послушай, – сказал мужчина. – У меня мало времени, и теперь я смогу позвонить лишь через несколько лет, поэтому попрошу тебя об одной вещи, ладно? Я хочу, чтобы ты меня помнил. Я хочу, чтобы ты меня выслушал. Это важно. Потому что случится беда, и только ты можешь это предотвратить.

Чем горше плакал Дагги, тем сильнее болело кровоточащее горло. Он буквально стонал от боли.

– Не плачь, Дагги, – сказал мужчина. – Не плачь. Я твой друг. Поверь мне, пожалуйста. Я твой…

Дагги повесил трубку, вернулся к себе и закрыл дверь, отгородившись от комнаты, где стены как будто дышали, и телефонного звонка, о котором через неделю уже забудет. Уже можно было включить свет, но Дагги побоялся. Лучше он поглядит на стены утром, когда солнечный свет просочится сквозь занавески и разбудит всех монстров.

* * *

Тридцать лет спустя Даг сидит в баре «Тик-Так» с чертовой дюжиной своих сослуживцев из «Роквелл Интернешнл». Три стола, сдвинутых в начале вечера, теперь уставлены пивными кружками и графинами, стаканами для виски и бокалами для мартини и усыпаны этикетками, оторванными от пивных бутылок, и смятыми мокрыми салфетками. Кто-то поставил бутылку с пивом на последний фаршированный халапеньо, так что сыр вывалился с двух сторон, и перец стал похож на толстого раздавленного червя.

Напротив Дага сидит Луиза Малгрейв. Она то и дело касается ногой ноги Дага, а потом делает вид, будто это случайность.

– Опять ты? – говорит она, улыбаясь. Тянется через стол и стучит по его руке ногтями. Кажется, она просто не может не прикасаться к нему. – Извини.

Луиза – начальник отдела в «Роквелле», а Даг занимается вводом данных, вбивает в компьютер длинные коды, которых не понимает.

– Ничего страшного, – говорит Даг. Он подумывает пригласить ее к себе домой – почему бы и нет? – но когда наклоняется к ней, то говорит совершенно не то и сам себе поражается: – Сегодня годовщина смерти моей матери, – говорит он и выдавливает угрюмую, безнадежную улыбку. Потом добавляет, словно высказывая запоздалую мысль: – Ее убили, когда мне было пятнадцать.

– Ой, нет! – восклицает Луиза, и ее лицо вмиг становится дряблым, как будто сочувствие и мышечный контроль – вещи несовместимые. Теперь она кажется лет на десять старше, и все смутные планы, которые Даг имел на начальницу на сегодняшний вечер, рассыпаются в пыль.

Даг сказал правду – его маму убили, и сегодня действительно годовщина ее смерти, – но ему невыносимо смотреть, с какой болью и жалостью Луиза уставилась на него, и он трясет головой и говорит:

– Я пошутил.

– Что?

– Я пьян. Извини.

– Ты псих, – говорит Луиза. Их сослуживцы вмиг умолкают и прислушиваются. Всем интересно, с чего вдруг Луиза так разъярилась. – Он псих, – сообщает Луиза внимательным слушателям. – Знаете, что он сейчас сказал?

– На самом деле, – говорит Даг, понизив голос, – это все правда. Просто… не знаю… ты так на меня смотрела…

Джерри, шеф Дага, встает и подходит к ним. В нем фунтов этак восемьдесят лишнего веса и голос, как и у всякого бизнесмена: раскатистый, громкий, фальшивый.

– Что тут у нас? – говорит он, улыбаясь. – Все хорошо?

– Все хорошо, – говорит Даг, поднимаясь из-за стола.

Луиза плачет и отмахивается от всех, кто лезет ее утешать, хотя вполне очевидно, что ей нужно внимание.

– Все хорошо, – повторяет Даг. – Просто небольшое недоразумение.

Джерри кивает. Он провожает Дага до двери и выходит на улицу вместе с ним. Они встают под неоновой вывеской бара.

– Поговорим в понедельник, да?

Даг кивает.

– Да, хорошо.

Он протягивает Джерри руку, но тот уже развернулся и спешит к Луизе Малгрейв. А Даг так и стоит с протянутой рукой.

* * *

По дороге домой Даг заходит еще в три бара. К тому времени, когда он все-таки добирается до подъезда, координация явно нарушена, так что ему никак не удается открыть почтовый ящик миниатюрным ключом. Даг прижимается лбом к стене, закрывает глаза и в последний раз пытается вставить ключик в замок. На этот раз все получается. На пол падает толстый конверт со счетом за телефон.

– Черт, – вырывается у Дага.