Театр. Том 1

Я не могу утверждать, что эта пьеса не уступает предшествующей. Стих тут звучнее, однако имеет место некая двойственность в развитии сюжета, Алидор, мучимый сумасбродным опасением, что любовь может чересчур его связать, затеял устроить так, чтобы любимая им Анжелика досталась его другу Клеандру; с этою целью он сочиняет фальшивое письмо, свидетельствующее о его якобы неверности, в которое он сверх того включает некоторые колкости, дабы Анжелика с досады приняла ухаживания Клеандра. Замысел не удается: вопреки ожиданиям, Анжелика достается Дорасту; тогда Алидор придумывает новый план — похищение Анжелики. Эти две интриги, осуществляемые последовательно, являют собой два сюжета, раздваивающие стержень пьесы, которая и кончается к тому же не лучшим образом: брачным союзом двух эпизодических персонажей, бывших ранее на втором плане. Судьбы же главных героев завершаются странно, и в этом смысле пятое действие, где они появляются, в сущности, как лица второстепенные, страдает вялостью. Заключительный монолог Алидора уступает в изяществе таковому же «Компаньонки». Компаньонка, принимая деятельнейшее участие в основной интриге пьесы и потеряв в конце концов возлюбленного, не смеет выразить свои чувства в присутствии госпожи и ее отца, получивших причитавшееся им, и ждет их ухода, чтобы отвести душу в проклятиях им и своему злосчастию, причем, жалуясь самой себе, она дает понять зрителю о своем умонастроении после постигшего ее крушения надежд.

Нет сомнений: не будь Алидор верным другом, он не оказался бы дурным возлюбленным. Раз уж ему так докучает его чувство, что он решил оскорбить возлюбленную, дабы от нее избавиться, то он должен был бы удовлетвориться первым усилием, следствием коего было то, что Анжелика досталась Дорасту, и не впутываться в новую историю ради своего друга, рискуя притом душевным покоем, который ему дороже всего. Эта жажда покоя не мешает, впрочем, Алидору в пятом действии выказать себя все еще влюбленным, вопреки принятому решению отделаться от возлюбленной и вопреки совершенным предательствам; похоже, что истинная любовь возникает в нем лишь после того, как он заслужил ненависть. Это создает некую нравственную неопределенность — в ущерб пьесе.