Театр убийц (СИ)

- Да. Когда я очнулся, то в начале не почувствовал никаких изменений. Но с каждой тренировкой, я становился все сильнее, мои умения и способности, росли на глазах, от чего и пугали других служителей церкви. Через полгода я стал непобедим, никто из самых опытных кровавых стражей не мог со мной справиться. Это ни на шутку встревожило белых служителей, от чего в один из дней, они вызвали меня на совет. После недолгих расспросов от старших служителей, я сознался в том, что вступал в контакт со своим демоном и принял его имя. Мне сказали, что за свою гордыню и не подчинения правилам, я буду отлучен от церкви и что с помощью ритуала из меня будет изъят амулет стихийного стража, а после, – старик запнулся и как-то тяжело сглотнул, – все как в тумане. Я пришелся в себя, когда вся церковь лежала в руинах, белые служители и кровавые стражи остались погребены под ее останками. Не выжил никто.

- Вы стали одержимым, – одними губами произнес Стриин, пораженно смотря на Ральтэра. – Но как вы смогли вернуть себе сознание?

- Тело не выдержало, – старик засучил рукава и показал, как по рукам идут трещины, будто кожа разам лопнула по всему телу. – Когда я осознал, что натворил, то хотел убить себя, проткнув сердце и амулет, но увидел на его месте огромную вмятину, словно его кто-то из меня вырвал. Прислушавшись к себе, я понял, что демон покинул меня, я не чувствовал ни его силы, ни его присутствия. Тогда я решил, что боги дали мне шанс, вторую жизнь, в которой я должен искупить грехи за то, что натворил в предыдущей. Я хотел стать алхимиком или травником, чтобы помогать людям, но этому не суждено было случиться. Как я и говорил, через тридцать дней после этого случая у меня потух один глаз, за ним другой и я остался один, в полной темноте.

Стриин молча смотрел на Ральтэра, который с холодным лицом, медленно пил мед, направив свои белые глаза куда-то в сторону. Внутри актера все перевернулась, огромный ком подступил к горлу, а в голове в первые в жизни началась паника. “Что я наделал? Зачем я ему поверил”? Примерно такие мысли крутились в голове Стриина, и пусть лицо сейчас было каменное и без какого-либо намека на эмоцию, в глазах и душе засел страх. Актер в первые в жизни испытал паническую атаку, голос застревал в горле, становилось трудно дышать, а тело мелко потряхивало.