Театр ужасов

Когда кто-то говорит, что ему нужно пойти в пейнтбол поиграть, чтобы стресс снять, не верьте, такие люди хотят не разрядиться, они идут не в пейнтбол играть, не жирок разогнать, не пострелять по мишеням – на самом деле они хотят кого-нибудь замочить, безнаказанно, но нагло и красиво, и идут стрелять по людям краской, дабы хоть как-то отвести свою мерзкую кровожадную душу. Когда кто-то рассказывает, как вытягивал из озера щуку или сома, а потом описывает, как он его распотрошил, знайте, он сделал это, чтобы почувствовать, будто потрошит человека. За этим ощущением безнаказанного убийства они и едут в далекие страны: вытаскивают акулу и рубят ее, режут на части с удовольствием; стреляют в льва, целятся в лося… И когда они целятся в лося, они видят в нем человека: лось ведь такой долговязый, неуклюжий, но по-своему грациозный, когда он идет неспешно, кивая тяжелой головой, разве не похож он на задумчиво прогуливающегося рассеянного старика, философа, поэта? – Конечно, похож! – Поэтому любят стрелять лосей: это все равно что стрелять в человека. За любыми подобными, на первый взгляд невинными, развлечениями таится безграничная неутолимая агрессия: даже не просто убить человека, а убивать людей регулярно, неограниченно, унижать, терзать, насиловать, всеми воображаемыми способами. Именно за этим они к нам в Zombiparken приезжают, а не пар выпустить… как они говорят: «Выпустить пар, ха-ха-ха!» Смех выдает их с головой, потому что они смеются утробой, а глаза смотрят на меня, как на жертву, глаза меня уже раздирают, разделывают, потрошат. Ох и невеселый же то смех, скажу я вам. Так смеются маньяки, смеются, а сами думают: «Мы тут поиграем с вами, а потом, в самом конце, мы вас всех съедим… и съедим по-настоящему… но сначала поиграем, по всем вашим правилам…»

Да, подпись здесь, подпись там. Только какое эти подписи имеют значение?.. Никакого!.. Они ставят подпись, мы тоже ставим подпись, но каждый ставит подпись по свою сторону баррикады, под своим столбцом-перечнем обязательств, почему и сказать, что некие мы подписали бумаги, нельзя, потому что мы в них стрелять не будем, а они в нас будут, и не только стрелять. Вот именно, не только стрелять. Затем бумаги и подписываются. У нас строгие ограничения, а для клиентов придуманы всякие лазейки, позволяющие им раздвинуть свои границы, чтобы нас поиметь. Видимость такая, будто все подписывают бумаги затем, чтобы сверх стрельбы никаких штучек не было, никаких других издевательств, тычков, избиений и тому подобных безобразий, на какие сподобятся клиенты, увлекшись охотой. Но мы-то, жертвы, прекрасно знаем нашу роль, и мы знаем, что тычки и оплеухи все равно будут. Потому что так устроены люди, которые к нам приезжают. Ты только намекнешь, что помимо обычной стрельбы краской вы можете, если считаете, что ваш оппонент не соблюдает правила игры (скажем, не падает после вашего точного выстрела – как со мной это было), помочь ему упасть, например, дать ему тычка по шее или пинка, и ничего за это вам не будет, – тут же к тебе вырастет очередь, чтобы поиграть в такую игру. Клиенты и персонал – все об этих уловках знают. Для того аттракцион и создан. Не каждый второй, конечно, но один из пяти точно что-нибудь такое себе позволит. Раз в две недели кто-нибудь из нас получит. Они всегда потом платят сверху, щедры и улыбчивы, негодяи, богатые сволочи знают, что зомби все стерпят. Мы терпим, принимаем подарки, умасливаем пострадавшего, даем ему чаевые, наливаем побольше, похлопываем по плечу, иной бомж такие моменты очень любит, почувствовав себя в центре внимания, может даже растаять и прослезиться. На такие слезы грустно смотреть, грустно, не то слово…

«В Пыргумаа пострелять приезжают разные, – сказал как-то Эркки, – бывают наивные, дети – те не в счет. Я о других, о матерых сейчас говорю. Вот эти в чем-то одинаковы. В лице, в повадке, голоса такие властные, жестокость, привычка к насилию, это же как наркотик. Большинство из них наверняка отправлялись в сафари и побивали шлюх. Я вот что хочу сказать: к нам приезжают те клиенты, которым надоело избивать шлюх, они приезжают сюда, в Zombiparken, проверить: а нельзя ли тут что-нибудь такое провернуть, кому-нибудь ногу или руку сломать, в глаз дать, или избить, помочиться на кого-то и уйти безнаказанно?.. Смотри в оба!»