Театр – волшебное окно

Дима понимает – это театр, это настоящий театр, то есть жизнь. Люстра-фонтан медленно гаснет в его зрачках, Том Сойер, взяв за руку Бекки Тэтчер шепчет: – Держись! – и Дима, поверив, громко, на весь актовый зал проектного института отвечает:

– Не стреляй, Паша! Это я, Дима Бульонов!

Рай в костюмерной. Стихи Мария Амфилохиева

Рай в костюмерной

Театр – жизнь? А в костюмерной – рай!
Здесь судеб неотыгранных роенье.
Роскошествуй и образ выбирай
За час до выступленья – и рожденья.

Задержим этот миг. Не суетись.

Прислушивайся к слову режиссера…
Не слишком! Он твою наметил жизнь,
Но есть и доля выбора актера.

Сквозь царственность вальяжных светских дам

Просвечивает часто пламень ведьмин,
И бланманже семейных мелодрам
Горчит синильным привкусом трагедий.

Что значит роль, доставшаяся мне?

Сыграю я, отбросив сумасбродство,
Под маской, прирожденной на Земле,
Вселенское врожденное сиротство.

Монолог примадонны

Нет, жизнь на удивление бездарна!
Ну, сколько, сколько, сколько, сколько можно
Единственный разыгрывать сюжет,
Актеров заменяя осторожно?!
Она. И Он. И Третий, но не лишний.
Любовь и Долг. Возмездье грянет скоро.
И так – четыре действия! Ответ —
Бессмысленность одна в итоге спора.
Я не хочу кривляться в этой сцене.
Я даже не люблю моих партнеров —
Ни одного! Врубите в зале свет:
В мучителя стреляю – в режиссера!..
…Но пуля возвращается ко мне.
Последний акт. Кулис в театре нет.

Чужая роль

1

О Господи, как все на свете жутко!
Гримасничают в гриме миражи,
Трагедия разыграна, как шутка.
Жизнь – фарс? Ты это знаешь? – Так скажи!
Отелло пляшет в маске Гуинплена,
Офелия ощерилась хитро,
Я руки умываю с края сцены —
Кровав подбой костюмчика Пьеро…
Юпитер бьет лучом синильным – страшно.
На юбочке Мальвины – света клин.
Рукав моей смирительной рубашки
Затянет в смертный узел Арлекин.
Актеры, куклы, пушечное мясо,
Начиночка для цинковых гробов!
Встает над миром тенью Карабаса
Извечный страх актеров и рабов.

2

По сцене кружат куклы. Вид зловещий.
Зубами заблестит партерный ад.
Здесь ожили обыденные вещи
И текст бубнят суфлеру невпопад.
Сгустилась тьма. Затих потухший кочет.
Напрасно сердце просит перемен,
Ведь я уже примерила на ощупь
Судьбу марионеточной Мадлен.
В сценарии задумано другое —
Решительность! Меня же истомит
Тоска и одиночество покоя
Несбывшихся, трусливых Маргарит.
Но сколько ночь кошмарами не вертит,
Софит зари зажжет шальной петух.
От роли пробужденье вижу – в смерти,
Где мастер мне роман читает вслух.

Театр антитеней