Театральная история

— Нет, правда, — продолжал Сергей, и Александр, вслушиваясь в его интонации, начал верить: Сергей пришел, чтобы заключить мир. Чтобы забыть старое, — ты прямо атакуешь меня своими монологами. Побиваешь меня словами, как камнями. Понимаешь?

— Не вполне, — признался Александр.

— Вот, например, мне из-за тебя очень трудно дается сцена у Лоренцо. Где я, после твоих слов о любви… — Сергей с легким испугом посмотрел на Александра и решил сформулировать немного по-другому: — После слов Джульетты о любви мы стоим у брата Лоренцо. — Сергей поднялся с кресла, чтобы показать, как именно он стоит, и все его тело наполнилось нетерпеливой

страстью. — Вот мы встретились. И Ромео, и Джульетта увиделись в келье, и оба так накалены, что Лоренцо боится оставить нас одних. И я говорю: “Скажи, Джульетта, так же ль у тебя от счастья бьется сердце?”

— Разве я оставляю тебе слишком маленькую паузу? — Александр слегка обиделся и спросил уже совсем укоризненно: — Разве сразу я тебе отвечаю?

— Саша! Ты вообще ничего не должен отвечать! Посмотри текст! Зачем ты говоришь “О да! О да!”?

Александр медленно и густо покраснел.

— Там вообще нет такой фразы! Это я привел самый яркий пример. Чтобы ты понял: ты не даешь мне говорить даже мои монологи.

— Извини, ты же знаешь, что я не специально…

Да, конечно, я знаю, что ты не хочешь навредить моей игре, иначе я не стал бы с тобой это обсуждать. В общем, постарайся давать мне возможность отыграть все паузы.

— Я тебя понял, Сережа… А могу я тебя спросить?

Сергей почувствовал, что сейчас может прозвучать какой-то интимный вопрос и решил не дать Саше возможности перевести разговор в опасную область.

— Да нечего спрашивать. — Он поднялся с кресла, которое на этот раз не издало ни звука, словно онемело. — Предлагаю репетировать так, будто этих, — Сергей замялся, подбирая наиболее мягкое слово, — этих событий вообще не было. Как думаешь?

— Я с радостью.

— Замечательно! — сказал Сергей и направился к выходу.

Сергей уже уходил, когда Александр запустил ему вслед:

— А вот на премьере, боюсь, не сдержусь. Все твои паузы зарежу.

Он просто хотел еще на минуту задержать Сергея, еще немного порадоваться, что они помирились. Но Сергей обернулся и так зло глянул на Сашу, что тот еле удержался, чтобы не отпрянуть.

— Сережа, я же пошутил. Конечно, на премьере я буду думать только о том, чтобы ты смог сыграть все паузы… — Преображенский нахмурился еще сильней: его брови почти соприкоснулись. — Извини, это, наверное, нервное, нервное, наверное…

Сергей улыбнулся — несколько официальней, чем того бы хотелось Александру, и вышел из гримерки.

Саша решил наконец-то повесить куртку, которую все еще держал в руках. Насадил ее на крючок. “Все ве-ли-ко-леп-но!” — произнес он довольно громко, обращаясь к куртке.

С Сергеем устанавливались ровные отношения. И Наташа теперь жила с ним. Их жизнь шла очень сложно, но — Наташа жила с ним.

Вы, гражданин, белугой не прикидывайтесь

Пока Александр сидел в гримерной, помощница режиссера Светлана вбежала в кабинет Сильвестра без стука.

— В чем дело? Пожар в театре? — Андреев, писавший что-то в блокнот, был раздосадован, что течение мысли прервано. Но он знал: Светлана врывается в кабинет, только если случается нечто чрезвычайное.

— Сильвестр Андреевич! — Светлана остановилась. Вызволить тревожную новость сразу, на одном выдохе, у нее не получилось. Подойдя вплотную к столу и глядя испуганно-влюбленным взглядом на Сильвестра, она собиралась с духом. Сильвестр проникся ее волнением.

— Ну же, Света, выпускай неприятности на волю, — нетерпеливо сказал он.

— Ипполит Карлович в Москве, — выдохнула Света.

— Как? — Андреев отбросил блокнот и вскочил. — Он же еще месяц должен быть в Лондоне! — Светлана видела, что эта новость ошеломила Сильвестра даже сильнее, чем она предполагала.— Он что, в театр едет? Он тебе звонил?

— Нет, что он в Москве я узнала по своим каналам.

Светлана никогда, тем более в критических ситуациях, не упускала случая подчеркнуть существование неких “каналов”.

Сильвестр надеялся, что успеет создать крамольный спектакль и выпустить премьеру до приезда спонсора театра. А если Ипполит Карлович

приехал — ему наверняка донесут, что в театре, который он осыпает деньгами, репетируют спектакль морально сомнительный. Неприемлемый для Ипполита Карловича, несколько лет назад скоропостижно впавшего в православие.

Сильвестр знал, что меценату так или иначе донесут о крамольном спектакле. Но меценату, находящему в Лондоне и далеко не каждый день интересующемуся опекаемым театром, было гораздо легче морочить голову. С его появлением в Москве эта счастливая возможность исчезла.

Сильвестр сел в кресло: нужно успокоиться. Перетасовав в уме варианты, он принял решение: “Поехать к Ипполиту Карловичу. Опередить доброжелателей”.

— Света, отмени репетицию! — сказал он и медленно, властно встал с кресла. Совсем не так, как вскочил с него пять минут назад, растерянный и взволнованный. — Я поеду к нему.

— Без звонка? — ужаснулась Светлана.