Театральные подмостки (СИ)

После этого сна и случился прорыв: узнал я, кто такая Ксения, ну, или Синичка моя. Видимо, душа письмо моё получила. Прочитала и перечитала несколько раз подряд, облилась слезами -- ну и сжалилась. Более того, она, видимо, решила, что будет правильней, если я "познакомлюсь" с Ксенией на том же самом спектакле, на котором она меня первый раз увидела. Это произошло восемь лет назад на спектакле "Неопреновый костюм" по одноимённой пьесе В. Воскресенской, где я играл Игоря Карасёва -- не главная, но вполне приличная роль. Тогда я был начинающим актёром, но Ксения почему-то просидела весь спектакль в каком-то очарованном оцепенении, не сводя глаз с вашего покорного слуги. Хотя это и не была любовь с первого взгляда: просто... как бы это сказать... в ней я пробудил некий образ, тронул какую-то тайну... Видимо, она что-то уже знала.

После спектакля Ксения, вся такая задумчивая и странная, говорила подруге:

-- Сама не знаю, что со мной. Я ведь его совсем не знаю, но почувствовала... Почувствовала что-то настоящее, что-то из прошлого и... хрупкое. А ещё почувствовала, как мой ребёнок... моя дочка... ну, будущая, обвивает мою шею ручонками... Я сумасшедшая, правда?

-- Это всё глупости, завтра уже забудешь, -- сказала подруга. -- В артистов часто влюбляются. Может, ты его по телевизору видела, в фильме каком-то?

-- Да нет вроде, не видела. Что-то не то... странно... Мне кажется, я его знаю... Кажется, именно его во сне видела... А ещё -- не уверена, но... встречала однажды...

К сожалению, в этом месте меня выкинуло обратно в театр, и я так и не узнал, откуда Ксения могла меня знать.

А увидел лицо Ксении вот как. Обычно, я возвращался в сознание, когда спектакль заканчивался и занавес опускался, а тут я мою зрительницу до выхода из театра "проводил". В вестибюле она шубейку на себя накинула и перед зеркалом покрутилась... Зеркала у нас в полный рост, глядись в них -- не хочу, и в фас и в профиль. Вот тут-то я её и подстерёг, и запомнил со всякой подробностью. А ещё в этот раз произошёл некий прорыв сознания. Если раньше я начинал соображать, только когда приходил в себя, то в этот раз я мыслил и чувствовал с самого начала. Мыслил как бы параллельно с милой незнакомкой. И вот когда она посмотрелась в зеркало, я сразу узнал её. И когда пришёл в себя, мне уже не надо было сомневаться в своих воспоминаниях.

Ну и вот, Ксения, Синичка моя, моя любимая и суженая на небесах, -- оказывается, та самая девушка, которая плакала в день моей смерти. Она же и милая зрительница, которую я последние восемь лет видел на своих спектаклях. Такие вот дела.

Конечно, это счастье, что оказалась именно она, а с другой стороны, чувство вины и отчаянной горечи сжало мне сердце. Я лихорадочно метался по сцене, гонимый хлёсткими мыслями о том, как я виноват перед своей суженой, посланной, получается, мне судьбой.

Я вспоминал себя и понимал, насколько невозможна была наша встреча с Ксенией. Ведь я был женат, пусть и на нелюбимой. И если бы вдруг у нас с Ксенией что-то сложилось, это было бы, думаю, издевательство над любовью. Над Ксенией и над её ребёнком, который обвивает её шею ручонками. Я, как женатый, составлял бы пошлый график, и наша любовь начала бы шелушится, трескаться, пока совсем не рассыпалась бы в труху. И нас отбросило бы друг от друга, полных ненависти и опустошенности. Хотя, конечно, Ксения вряд ли согласилась бы встречаться с женатым. А если бы я развёлся ради Ксении, то тогда получилось бы, что она построила своё счастье на чужом несчастье. Хотя... может, для Леры это наоборот бы обернулось новой счастливой жизнью с тем же Шмыганюком. А так я у неё семь лет отнял.

Ещё я думал и не мог понять: чем я мог покорить Ксению? А вдруг это та самая любовь? Может, стоит в этой стороне покопаться? Глупо считать, что вот Ксения пришла в театр, увидела меня на сцене, такого красивого и талантливого, и влюбилась по уши. Нет, конечно: настоящая любовь так банально и пошло не начинается. У любви всегда есть какая-то тайна, которая может мучить влюблённых с младых когтей, когда они ещё и не знают друг друга. И вот они встречаются, и эта тайна потихоньку начинает раскрываться, начинают объясняться кое-какие истории из прошлого, какие-то былые минусы превращаются в плюсы... Но полностью всё проясняется только тогда, когда влюблённые наконец-то вместе. Где-то слышал, что любовь даётся не благодаря чему-то, а -- вопреки. Как и по той затасканной поговорке -- "любовь зла..." А посему страдания влюблённым гарантированы.

Но получается, Ксения страдает уже восемь лет, а меня решили просто усыпить...

Где же Ксения могла видеть меня раньше? Разве что во сне... Она и сама об этом говорила. Женщины серьёзно вроде как относятся к вещим снам и ко всяким там знакам свыше. Но вещие сны, по-моему, вообще как раз несерьёзно. Невозможно с точностью утверждать, что это тот самый (или та самая) из сна. Память может и обмануть, выдавая желаемое за действительность, а цепляться за какие-то совпадения...