Тебе будет страшно

Она снова попыталась подняться, опираясь на руки и здоровую ногу. Когда это удалось, она стала прыгать прочь от жуткой девчонки, оглядываясь на неё и трепеща от страха.

И она сделала шаг в её сторону.

Саша прибавила скорость.

И Анна стала идти быстрее, всё шире расплываясь в улыбке.

— Но ты же не можешь!

— Могу, когда меня кормят.

— Кормят?

— Своди меня ещё раз в церковь. И я наемся.

— Отвали!

Девочка засмеялась и пошла ещё быстрее.

Саша оперлась на руки и поскакала, как хромая собака.

— Беги быстрее, — сказала Анна.

«Не беги от того, что страшно. Иди к тому, что любишь», — послышался голос матери. Такой, каким она говорила с Сашей в детстве.

Она тут же замерла, собрав волю в кулак, и обернулась.

Анна остановилась. Саша медленно опустилась на землю. Анна продолжала стоять, выжидая новой «порции».

Прошла ни одна минута, пока Саша окончательно не убедилась, что девчонка не сдвинется с места, если её не «тронуть».

— Мама… — нежно прошептала Саша. — Спасибо, мама.

Она отвернулась от Анны и, всё ещё как подбитая собака, но уже та, у которой есть дом, поплелась в сторону машины. На её руках торчали набухшие вены и болезненные шишки суставов, а на лицо свисали седые пряди. Но она знала, что ей есть, куда идти, она знала, что там её ждут и любят.

Беглая няня так и не обернулась, оставив скверную подопечную стоять одну посреди пожухлой травы, мёртвой, как и она сама.

Саша села в машину и, превозмогая боль, выжала сцепление. Впереди была долгая дорога, дорога домой.

Проснувшийся на зарядке телефон показывал, что сегодня уже двенадцатое августа. Почему-то Саша знала, что это вовсе не ошибка.

Как только появилась сеть, она ответила маме. И та ей написала, что ждёт её и любит.

Всё быстрее дорога уводила от страшных событий, и Саша больше не хотела думать о своей неудачной работе и о том, что, возможно, найдётся тот, кто набредёт на это странное место и раскроет его тайну. Кто искоренит зло в этом заброшенном уголке Вселенной. Но это уже точно будет не Саша, потому что она чётко усвоила, что тьма не страшна, если её не трогать.

Леший

— Сиди тихо, не двигайся, — шепнул Студент, приложив палец к губам. Он осторожно подкрался к прогнившей стене сарая и попытался сквозь щели разглядеть, что происходит снаружи. Было темно и ничего не видно, кроме выхваченного светом тусклого фонаря участка травы.

— Он там? — Ева постаралась не закричать и тут же закрыла рот руками, чтобы сдержать вопль ужаса, собравшегося за долгий страшный день.

— Тш, — он опять приложил палец к губам и, только вернувшись обратно в сено, произнес: — Не видно.

«Боже! Боже! Зачем я выбрала его? Зачем?»

Ева не была очень уж особенной девушкой, просто оказалась лучше своих соплеменниц по некоторым показателям. Она родилась в маленьком городке, где большинство молодежи спивалось уже классе в седьмом. Не то чтобы так было во всех отдаленных уголках страны, просто Еве было суждено родиться именно в таком месте, что ее совершенно не устраивало. Будучи прилежной ученицей и вполне симпатичной особой, она видела свое отличие от остальной массы девчонок, желавших гулять с парнями и пить пиво по лавкам. Ее же на подобные развлечения не тянуло, и совершенно не прельщала перспектива стать женой самого крутого из алкоголиков или быть «одной на всех» за бутылку водки.

Стоило Еве закончить школу, как она улепетывала, сверкая пятками, в столицу, чтобы больше никогда не видеть никого из старых знакомых. Поступила она без особых проблем в не самый известный ВУЗ, который предоставлял общежитие. На большее Ева пока не рассчитывала — и так находилась в лучшем месте, чем ее прежняя жизнь.

На втором курсе она познакомилась с богатеньким папиком, благодаря которому вскоре перевелась в более престижный университет и жила в приличной квартире, в которую тот частенько наведывался, чтобы получить «квартплату». Ей было довольно противно скакать на его толстом волосатом животе, под которым сложно было отыскать то, на чем скакать, собственно, и полагалось. Но Ева подумала, что это все же лучше, чем субтильные пареньки из уже бывшей общаги, отличавшиеся от ее старых знакомых лишь знаниями в точных науках, а в остальном так же пропитанные алкоголем и идиотизмом под завязку.

В новом институте учились куда более привлекательные молодые люди, большинство из которых было из богатых семей, в отличие от такой же лимиты, как она, в предыдущей Альма-матер. Безусловно, Ева заглядывалась на сокурсников и тех, кто постарше. Но папик был большим собственником, поэтому попытаться завести интрижку на стороне было довольно проблематично, хотя того совершенно не смущало, что сам он был женат.

У Евы появилось много новых знакомых, но помимо общения в стенах учебного заведения, ей ничего не светило, потому что папик строго-настрого запретил заводить романы, иначе она вернется туда, откуда он ее вытащил.

Ева была вынуждена слушаться его, потому что ее совершенно не радовала перспектива подобного регресса. Но однажды она просто не смогла устоять. Слишком уж Он был хорош и горяч.