Тебе меня не получить

Но рядом с мальчишкой всё-таки остановилась. Он был совсем ещё ребёнком, лет восьми, не больше, хотя, откровенно говоря, определить его возраст оказалось трудновато. И дело не только в изможденном лице, громадных кругах под глазами и растрескавшемуся, покрытому налётом рту. Детскую физиономию уродовала заячья губа[3], левое плечо немалый горб, а на месте левой же руки торчала лишь кисть. Или часть её? Ора не рассматривала, поспешно отвела взгляд.

Мальчишка лежал на полу, вцепившись ногтями правой руки в стык между плитами, прижавшись виском к чуть светящемуся мрамору, и сипло бормотал шёпотом: «Сила вокруг, сила во мне! Сила вокруг, сила во мне…» Перед ним, между колоннами, сияла переливами водная гладь – то ли озеро, то ли пруд, то ли ручей. Но Ора даже через стену чувствовала прохладу, и свежесть, и запах.

Наверное, мальчишка очень хотел пить.

Словно услышав её мысли, парень, не открывая глаз, подтянулся на правой, здоровой, руке – туда, к виденью. Немного, на ладонь всего, но подполз, не переставая бормотать.  Было ли это его время и место? Вряд ли. Иначе он бы так не сопротивлялся.

– Эй, вставай, – тихонько позвала Роен. Мальчик никак не отреагировал. – Слышишь? Тебе идти надо. – Повысила голос девушка. Ни движения. – Парень, вставай!

Веки, наконец, дрогнули, поднялись, глаза глянули какой-то неправдоподобной, леденцово-прозрачной синевой. В них, а ещё золотящейся соломе волос Оре причудилось что-то знакомое, не совсем родное и близкое, но уже виденное, причём не раз.

– Сила вокруг, сила во мне… – ответил мальчишка, Роен, вроде бы, и не видя.

Паренёк приподнялся на руке и снова лёг на пол. Серенькая мешковина ученической мантии сдвинулась, слишком большой ворот съехал, обнажив костлявое, не очень-то чистое плечо. И открыв татуировку, которую Оре совершенно точно уже демонстрировали.

Вернее, демонстрировали-то красоту мышц, зато при каждом удобном и неудобном случае: на привалах у ручья, возле колодец харчевень, купаясь, переодеваясь, принимая очень своевременные солнечный ванны. Например, на закате, когда коней надо распрягать.

– Олден, – неуверенно, сама себе не веря, позвала атьера, рассматривая чёрный глаз, вписанный в чёрный же треугольник, вычерченный на по детски нежной коже.

Мальчишка не отозвался. Конечно, даже если это и он, то до Олдена парню расти и расти. И не вырасти, если не выйдет отсюда или уйдёт не туда.

– Эй… бесы, как же тебя? – естественно, он не ответил. – Тебе надо… да что с тобой цацкаться? Вырос вон лось и ничего, красавчик такой. А ну встал! – рявкнула Роен. – Встал, я сказала!

То ли вопль сработал, то ли послушническая выучка, но мальчишка действительно поднялся, не сразу и очень неловко, пошатываясь. Подбадриваемый рыками: «Давай, давай, соберись! Ещё немного!», но встал, тупо таращась на девушку совершенно осоловевшими глазами.

– Готов? – поинтересовалась Ора для проформы. – Ну так шагай! Вперёд! Давай, правая нога, левая… – Парень начал оборачиваться к водяному миражу между колоннами. – Туда не смотреть! – скомандовала девушка. – Тоже мне, сила, сила!

– Сила во мне, – яснея глазами, процедил сквозь зубы парень – не слишком внятно, всё-таки рот у него был здорово изуродован.

Надо же, какие завлекательные губы, в конце концов, получились из этого ужаса. Интересно, каким образом?

– Вот и топай! Давай-ка вместе со мной, держись за стену…

***

Всё-таки Владыка на самом деле обладал незаурядной силой духа, решительностью и всем, что там полагается. Потому как он снова первый решился нарушить каменную тишину, рухнувшую вслед за сенсационным заявлением Олдена. Фламик кхекнул, крякнул и решительно шлёпнул по подлокотникам обеими ладошками.

– Ну вот что, мальчики мои, – заявил, – вы тут ничего не говорили, а я ничего не слышал. Даже младенцам известно: никакого Жемчужного лабиринта не существует. И Жемчужной нити, между прочим, тоже. Мир един. А демоны и бесы – суть порождения нашей греховности и дурных устремлений. Это ясно? – Подтвердить его слова никто не спешил, впрочем, опровергнуть тоже. – Вот так-то, – заключил довольный Владыка. – Невесту твою, дорогой, похитили с целью выкупа. И, поверь, я приложу все усилия, чтобы вернуть её в целости и сохранности. Пожалуй, мы объявим награду за любые сведения о местонахождении атьеры. Небольшую. Храм должен подавать пример скромности. Ну а если ты сам куда-нибудь пропадёшь, то я очень расстроюсь. Очень.

Фламик, напоследок многозначительно дёрнув бровями-кустиками, и одарив каждого присутствующего долгим персональным взглядом, изволил удалиться.

– Норма-ально, – протянул Лис. – Порождение греховности, значит? А мы кто тогда? Непорочные девы, несущие свет праведности?

– Храм решил сменить политику, – пожал плечами Барс. – Давно говорили, что между престолом Владыки и орденом Сенсетивов конфликт зреет. Чую, опять заведут песню про еретиков.

– А я чую вонищу костров, – проворчал рыжий, – хотя по колдунам плакать не буду. Не люблю.

– Плакать?

– Колдунов.

– А как же Олден?

– А он засратый недоучка, да ещё свой в доску.