Тебе меня не удержать

— Что ты имеешь ввиду? — Прошептала Люба.

— Мам, извини, я уже вырос, и вся головоломка начала складываться. Осталось несколько незавершенных частей.

— Слушай, сынок, ты говоришь какими-то загадками.

— Ну может только для тебя, мам.

— А что, твоя девушка тоже знает?

Николас кивнул.

— А кто ещё?

— Не бойся, только я и Ольга. Дина не знает, и Максу я могу тоже пока не говорить.

Люба улыбнулась.

— Ладно. Только чур договоримся, что ты будешь нем как рыба.

Николас с готовностью кивнул.

— А теперь, моя дорогая мамочка, я провожу тебя в комнату. Тебе ведь надо больше отдыхать, а мы с Ольгой навестим больного. От удивления Люба не нашлась что сказать. Она молча встала и подала руку сыну.

— Обещаю тебе, мам, что буду помогать тебе приходить в палату к отцу. Чтобы Дина ничего не знала.

Николас уложил её в постель, поцеловав на прощание.

— Принеси мне зеркало, — попросила Люба.

Потом он ушёл, а Люба долго ещё лежала, уставившись в потолок и глупо улыбаясь. Какой же он стал, её красавчик! Как же она любит его. Все эти годы — ничто. Она все та же. И чувства все те же. Что? Николас сказал, что будет помогать ей приходить в палату к отцу. К отцу?! Он что, откуда он… Он знает?

Она пружиной подскочила на кровати.

— Что все это значит? — Пробормотала она. Почему только она одна здесь в неведении? Все начинало складываться в цельную картину. Теперь Люба знала, почему её так тянуло к этому ковбою, несмотря на его рэднэковские манеры и возраст. Женщина откинулась на подушку, мечтательно улыбаясь. По крайней мере, Красавчик жив, и он все такой же страстный в постели. Они наконец-то смогут быть вместе, когда все это закончится, и уже ничто их никогда не разлучит. Годы научили её уму-разуму. Подумать только, сколько они потеряли лет из-за всех этих глупостей, этого недоверия. Макс даже не знает, что у него есть красавец-сын.

Сердце пело, и если бы не мышечная слабость и вывихнутая нога, то Люба пустилась бы в пляс. Она решила, что сегодня ночью, как только все медсестры разойдутся, она опять проберется в комнату к Максу. Она должна быть рядом с ним.

Максим лежал, уставившись в потолок невидящим взором. Оля сидела рядом. Молчала. По лицу её стекали слезы. Николас вышел за дверь. Он не хотел, чтобы кто-то услышал их разговор.

— Я все равно заберу тебя отсюда, папочка, миленький. Я не могу смотреть, как ты страдаешь…

— Если ты хочешь, чтобы я не страдал, то немедленно перестань реветь.

Оля взяла с ночного столика салфетку и громко высморкалась.

— И вообще, я не понимаю, я просто слегка приболел, а ты нюни распустила. Что-то я не припоминаю, чтобы ты так плакала в детстве, когда я ездил в Африку или в Америку.

— Когда я представляю, что могло бы произойти…

— Что?

— Все из-за этой белобрысой, ой, прости. Из-за матери Ника.

Максим устало вздохнул и повернул голову к дочери.

— Из-за Любы, что ли? Ты знаешь, Олюшка, ради неё я бы и ещё несколько раз сделал тоже самое.

Девушка поджала губы.

— Я люблю тебя, дочка, но как тебе объяснить. — Максим вздохнул. — Любовь бывает разная. Любовь к матери, любовь к ребёнку, а есть любовь к женщине, ну или к мужчине. Это все разные чувства. Так вот. Я люблю Ливан Паркер, Любу, больше всей своей жизни. И я счастлив как псих, что я нашёл ее живую и невредимую. Запомни сразу, я никому не позволю обидеть её.

Оля всхлипнула последний раз и, с грохотом отодвинув стул, встала.

— Пока, пап. Прости. Я буду изо всех сил стараться тебя понять, — девушка пожала плечами. — Только пока у меня это плохо получается.

— Это потому, что ты ещё никого не теряла.

Оля подошла к двери. Обернулась.

— Я тебя люблю, папочка. Давай выздоравливай.

Дина сидела у себя в кабинете. Мардж постучалась и открыла дверь.

— Проходи. Тебе кофе?

Мардж слегка поморщилась.

— Похоже, я уже слишком много выпила кофе, начиная с раннего утра. Пожалуй, нет. Стаканчик «Перье» не помешал бы.

— А где твой супруг?

Мардж пожала плечами.

— Я пила кофе, а он виски. Надеюсь, он не поехал верхом на лошади.

— Я просто хотела поговорить о Ливан. У меня есть важная информация.

— Да. — Мардж закусила нижнюю губу. — Давно хотела спросить про похороны. То тело, которое нашли в озере наконец-то опознали?

Дверь позади открылась, и в неё протиснулся Нолан Паркер.

— Нет, это не тело Ливан.

Мардж облегченно вздохнула.

Нолан задумчиво крутил в руках пустой стакан из-под виски.

— Может, она все-таки жива, заблудилась в лесу?

— Там практически нет леса.

— Дина, нам надо как-то завершить все это. Её душа должна успокоиться. — Мардж поднялась из кресла и подошла к окну.

— Я хочу предложить нам троим съездить на остров Хорнби. Нолан, вы же помните, что это был её любимый остров. Мы можем взять с собой какую-нибудь еду, пару бутылок вина…

— Хм, пикник? — Паркер недовольно поморщился.

— Ну почему пикник? Нормальная русская традиция. Люба все-таки была русской женщиной.

— Да, дорогой, — поддержала Мардж Дину. — Вовсе неплохая идея.