Тебе не поймать меня

На небе серость предрассветных сумерек сменялась чистой голубизной зарождающегося дня. Две каурые лошадки тихо пофыркивали, шуршал гравий под колесами экипажа.

– Отец! Вы ведь видели господина Ларкинса последним? Неужели ничего не было подозрительного? – глаза поднять я не осмелилась.

– Да, Изабелла, такая трагедия! Такое горе! Кто бы мог подумать… самоубийство…

– Отец! Вы …

– Это было самоубийство, дочь! – зло бросил мужчина и вновь начал разглядывать посаженные вдоль дороги деревья. – И не лезь не в свое дело! Занимайся своим вязанием.

– Отец! Ты что-то знаешь? – я похолодела.

– Нет! Говорю же, занимайся вязанием, хозяйством. Бал скоро. Не волнуйся, Сосновая роща останется вам с сестрой.

– Ты не подписал документы? – а как еще я могу объяснить, что не смогла найти закладные в кабинете старика.

– Нет. Ларкинс предложил … так сказать, более выгодное дельце. Дал мне документы, чтобы ознакомился в малой гостиной. А я прочитал, решил подписать потом… Я не обязан повторять это еще и тебе!

– Странно, раньше ты всегда читал бумаги у него в кабинете. Он же не любил, когда документы выносят из комнаты. Мог сам выйти, но … Отец! Ты что-то не договариваешь?

– Замолчи! И не задавай лишних вопросов.

Джон Леонард Уильярд чего-то очень сильно испугался.

* * *

Через два дня были похороны.

Проводить господина Ларкинса в последний путь собрались соседи, родственники, из закрытой школы привезли младшую дочь Роббинсонов – Миранду, неулыбчивую малышку лет одиннадцати.

Наша семья тоже пришла на кладбище. Отец был мрачен, Лаура прятала свое хорошее настроение за плотной вуалью. Она сейчас являлась самой популярной девушкой Сент-Айвз и окрестностей. Только за вчерашний вечер мы получили более дюжины приглашений на обеды, чай и вечера! Такое чувство, большинство мероприятий было организовано, чтобы был повод пригласить свидетелей «жуткого события». Лаура тихо радовалась: траур на нас не распространялся и можно с чистой совестью наслаждаться всеобщим вниманием.

Церемонию должны были провести в полдень. Под ярким солнцем людям в темных одеждах было жарко, они потели, злились, нервничали и нетерпеливо ждали, когда же священник наконец-то закончит свою речь, можно будет бросить по пригоршне земли, положить цветок и вернуться в ЛилиХолл на поминальную трапезу.

Я промокнула лоб маленьким платочком. И ведь нельзя уйти под тень деревьев, как вот тот странный джентльмен. Было слишком далеко, я не смогла разглядеть, кто он.

Священнослужитель осенил могилу крестом. Гроб с телом опустили в землю. Альбрус Роббинсон бросил первую горсть…

– Дядюшке это не понравится.

Меня словно холодным ветром обдало. Я с удивлением взглянула на болезненно худую, с огромными фиолетовыми глазищами и двумя длинными толстыми косами девчонку. Стелла говорила, что от взгляда падчерицы ее бросает в дрожь.

– Почему ты так думаешь, Миранда?

Она просто пожала плечами. И подошла к могиле, проститься с покойным.

Оплачивал ее учебу, кстати, не господин Роббинсон, а дядюшка Ларкинс. И именно с ним она проводила практически все время, когда возвращалась домой на каникулы. Письма тоже только ему писала. И почему-то никто не мог толком сказать, в какой школе учится этот странный, не по годам взрослый ребенок.

– Хризантемы? Вам есть за что просить прощения? – язвительный голос вырвал из задумчивости.

Только его мне не хватало!

– Ваше Сиятельство? Имейте уважение к усопшему!

– Уважения заслуживают живущие. И не словами, а действиями. Я вот выказываю им уважение тем, что не позволяю преступникам ходить на свободе.

Я вымучено улыбнулась:

– Вы ведь меня убийцей не считаете? Все знают, господин Ларкинс покончил жизнь самоубийством.

– Что вы! С теми, кого я подозреваю, я веду совсем иные разговоры. И все пойманные мной убийцы отправились на плаху.

Я сделала большие удивленные глаза. Бабушка называла подобный финт «моська строго по этикету».

– Я слышала, в вашей карьере нет нераскрытых дел.

Источник информации – сестренка Лаура. После той ночи, о которой мне не хочется вспоминать, она с новым силами взялась собирать сплетни и слухи про заезжего графа. И щедро делилась ими со мной.

Ах, он из знатного рода! Его предок был в свите Вильгельма Справедливого! Ах, он богат! А еще представлен Императрице. Ты слышала про нашумевшее дело о Золотой Розе, фамильной драгоценности герцогини Валлийской? А про заговор Трех? Нет? Так вот, именно граф Мансфилд раскрыл эти тайны. И знаешь…

Еще ни об одном джентльмене сестра не говорила столько много и с таким энтузиазмом.

– Люди, как всегда преувеличивают, леди.

Повисшее молчание прервала Лаура. После положенных слов приветствия и сожалений, моя сестра спросила очередной безликий вопрос:

– Белла, ты ужасно выглядишь. Ты так переживаешь?

– Да, это ужасно.

Заметьте, сказала чистую правду. Только не спалось мне по другой причине: я пыталась закопать пистолет.

Ночь. Луна. Запущенный сад. Старые деревья едва-едва шевелят ветвями. Поют сверчки. И в самый дальний уголок со свечой в руке и с лопатой наперевес крадется девушка.