Тебе не спрятаться

ПОППИ ПОМОГЛА ДЭШУ подняться наверх лестницы. Последним добравшись до третьего этажа, он остановился и стряхнул пыль с одежды.

Снизу послышался скрежет. Шкаф закрылся, отрезав путь назад.

Новая комната была еще более мрачной, чем предыдущая.

Стены и окна были выкрашены черной краской, и свет исходил только от нескольких зажженных белых свечей.

Одни просто стояли на полу. Другие, длинные и тонкие, торчали из фигурных железных канделябров. Язычки пламени подрагивали, дразня окружающие их тени.

– Здесь кто-то был только что, – прошептала Поппи. – Эти свечи зажгли совсем недавно.

Снизу послышался скрип. Должно быть, Особые нашли путь на второй этаж.

Дети жались друг к другу в центре новой комнаты, боясь, что тот, кто зажег свечи, может в любую секунду выступить из теней. Вскоре глаза привыкли к темноте, и из мрака стали проступать детали обстановки. Дэш вертел головой, смутно надеясь, что это Дилан оставил для них свет.

– Эта комната похожа на кабинет, который я нашла на втором этаже, – продолжала Поппи. – В котором начался пожар, когда я попыталась сбежать.

Она указала на несколько деревянных архивных шкафов, стоявших позади очередного стола. Повсюду лежали кипы бумаг.

В голове у Дэша крутилась только одна мысль: «Огнеопасно».

– У меня от них аж мурашки по коже, – сказал Маркус, указав на пять больших фотографий, которые висели рядышком на стене.

Особые.

Их имена были напечатаны на кусочках бумаги, пришпиленных внизу фотографий: Матильда. Эсме. Алоизий. Ирвинг. Рэндольф.

– У Сайруса было два кабинета? – спросила Азуми с короткой прядью, подойдя слишком близко к своему двойнику. Та буквально отпрыгнула в сторону.

Брови Поппи поползли вверх – ей в голову пришла догадка.

– Вот зачем он расставил все эти головоломки: чтобы спрятать свои самые темные тайны.

– Ну ладно, – сказал Маркус, оглядывая комнату. – Давайте осмотримся. Ключ к выходу должен быть где-то здесь.

Поппи села за стол и подтянула к себе верхнюю тонкую папку из ближайшей кипы. Азуми с короткой прядью поднесла к страницам свечу, и обе принялись читать.

Внутри папки на всех листах бумаги стояла дата и подпись Сайруса. Наверху каждой страницы чернело имя: Матильда Рибальди.

День первый. Дал М. первую куклу. Маленькую девочку в простом коричневом платье. М. тут же влюбилась. Обнимала ее, как будто это ее ребенок. Позднее я услышал, как М. читает ей сказки. Великолепно.

День четвертый. Отрезал первой кукле волосы, пока М. спала. Когда она проснулась, то завизжала и плакала около пяти минут. Позднее она успокаивала куклу, как будто в ней жила часть ее души. Вечером она читала ей нежно, с любовью, как будто ничего не случилось.

День седьмой. Разбил лицо первой кукле во время завтрака. М. закричала на меня, назвала чудовищем. Я промолчал.

День восьмой. Заставил М. смотреть, как я бросаю первую куклу в камин. М. вела себя на удивление сдержанно, пока кукла горела. Она ни словом не обмолвилась об этом другим детям. Позднее я услышал, как она разговаривает сама с собой в кровати, как будто кукла по-прежнему ее слышит. Восхитительно.

День девятый. Дал М. вторую куклу. Принцессу в красном бальном платье. Поначалу М. боялась принять подарок. Но вскоре она…

Поппи быстро взглянула на Азуми.

– Он все подробно записывал. – Поппи быстро пролистала оставшиеся страницы. – Какая мерзость! Список очень длинный. Судя по всему, он описывал здесь каждый раз, когда ломал ее психику. В качестве свидетельства эксперимента.

Азуми поднесла руку ко рту.

– Бедняжка! – прошептала она.

В конце папки Поппи обнаружила листы бумаги, исписанные другим почерком. Она обратила внимание на дату вверху страницы. Это было всего пять дней назад. «Дорогая мисс Тейт, пожалуйста, примите мои извинения…»

Мисс Тейт?!