Тебе, Победа!

— Первое. Не путай меня с Сардаром. Реплик — он, а не я. Я — оригинал. Сардар был предназначен для того, чтобы заманить сюда основные, самые боеспособные силы шуры. Ни от какого Ямамото он не уходил и не отстреливался. Ямамото — такой зубр, что в одиночку я и сам бы с ним не справился. Ямамото — истинный дьявол. А в мозг Сардара мы внесли соответствующую легенду, но она у него почему-то отложилась как-то неточно. И это был последний раз, когда мы смогли воздействовать на его мозг. Здесь он, конечно, вышел из поля действия управляющих систем, и его программа, к сожалению, с усложнившейся обстановкой справилась плохо. Дальше. Регистр у меня, конечно, есть, но активно использовать его я не могу, пока не пойму точно, что погони нет и что операция развивается так, как нужно. Кроме того, ну кого я сюда вызову? Вся засада — это четыре человека, кроме меня.

— Ско-олько?

— Четыре. Два гренадера-майора и два лейтенанта.

— И как..?

— Слушай дальше…

Легин замолчал, массируя себе затылок, и вдруг сказал:

— А ты представляешь, Йон, у меня ведь теперь есть ребенок.

— Здорово, — отозвался Йон, оттирая от рук едкую копоть. — Давно?

— Ей уже три года, а я в последний раз видел ее, когда ей было полтора. После этого мы запустили Сардара, и я уехал с Земли.

— А Синтия — на Земле?

— Да. В сорок первом, когда я понял, что я теперь чиновник и с Земли буду улетать редко и ненадолго, я ее вытащил с Новой Голубой. Она защитила в Лозанне кандидатскую диссертацию по биосфере Новой Голубой, преподает там теперь. Осенью сорок второго у нас девочка родилась.

— Как назвали?

— Джоан.

— Здорово.

Помолчали, плескаясь в такт несильным волнам. Легин взглянул на регистр, подвигал его на руке взад-вперед, обмывая кожу под браслетом, и вдруг спросил:

— У тебя серьезно с этой девочкой? С Клю?

— Да, — мгновенно ответил Йон. — Никогда со мной ничего подобного не было. Я не верю даже. Мы ведь рождены за сотни парсеков друг от друга…

— Не будь патетичен, — отозвался Легин. — Ей четырнадцать, тебе двадцать шесть. Ты портмен, космополит, а она же совсем ребенок. Дикий цветок. Она просто единственная здесь. Будь реалистом.

— Нет, Легин. Это всерьез.

Лорд помолчал и вдруг с плеском осенил себя крестным знамением:

— Я сегодня проснулся, увидел ее рядом и понял, что без нее больше не смогу жить.

Легин отвел глаза, смутившись:

— Я тебе верю.

— И что с того, что она с дикой планеты? — горячо продолжал Йон. — Ты бы знал, что за люди, что за чудесные люди были их родители, как они их воспитали. Я общаюсь с ними несколько дней и своим глазам не верю. Реми, ее брат, совершенно мужественный, спокойный, умный парень, как будто он прошел все на свете, подвергался всем соблазнам и все преодолел. А она… ты не представляешь. У них здесь была отличная библиотека, девять тысяч названий одной художественной литературы! А подбор какой! Ты бы видел — семьдесят хардиков, и всю художественную литературу они читали глазами, а не через ридер!

— В нашей семье тоже читали глазами, — сказал Легин. — Правда, я тут особенно похвастаться не могу, основную массу я прочитал до двенадцати лет…

— А она все читала! Представляешь? Аполлинера читала, Бодлера — и понимает их стихи.

— Я даже не знаю, кто это.

— Это очень сложные поэты. Очень… Чего она только не читала! Даже мою книгу про сороковой год.

— Тоже мне вершина литературы, — засмеялся Легин.

— Не смейся! — вдруг заорал Йон, так бабахнув по набежавшей волне руками, что самому себе в рот плеснул соленой воды и закашлялся. Легин подался вперед и схватил Лорда за плечи:

— Йон, старина, да ты что? Мы с тобой пять лет не виделись, мы с тобой Бог знает где, на краю обитаемого мира, ты любишь прекрасную девушку, я тебе желаю счастья, что ты на меня орешь-то? Сидишь в яме, с голым задом, и орешь?

После некоторой паузы Йон смущенно освободился и пробормотал:

— Извини. Рассказывай-ка лучше дальше. Я тут скоро совсем с ума съеду.

— Брось, не съедешь, — Таук сделал широкий жест рукой навстречу волне, волна ударилась в ладонь, брызнул фонтан соленых капель. — Короче, двигаемся дальше. Мы ждали Сардара и его банду здесь, на орбите, уже месяц — я прилетел на дзета-катере лучше того, на котором Реостат в сороковом возил меня на Комп. Катер сейчас на мертвой орбите, и там сидят мои четверо. А может, уже не сидят, а действуют. Точно не могу сказать, мощности моего браслета без кея не хватает, чтобы слушать эфир.

— Без кея? А где твой кей?

Легин невесело усмехнулся.