Тебе только в Тамтоже и жить (СИ)

- Нет ничего зазорного в том, чтобы иногда плыть по течению. Не нужно всё время сражаться с обстоятельствами, - предположил Уилтон, переминаясь с ноги на ногу. - Вы пробовали провести один день, выкинув из списка дел всё то, что вы обычно совершаете?

- О, Боже, нет! - ужаснулась женщина.

- А мне думается, что вас бы это порадовало. Поначалу испугало бы, но потом…

Она продолжила отклонять подобную мысль, зато к ней вернулось привычное душевное состояние. Морщинки на лбу и вокруг глаз немного разгладились, и госпожа Пряник тряхнула рыжими кудряшками.

- Благодарю за понимание. Иногда на меня накатывает, так что не бери на ум.

Она расценила минутный срыв как нечто неправильное, болезненное и постыдное, хотя Уилтон сказал бы, что в тот момент она делала крохотный шажок к освобождению от ошейника. Выработанная система давала сбой, и что-то в мозгу женщины со скрипом поворачивалось, отодвигая в сторону воспалённые зоны. Она отчаивалась, но в этом отчаянии искала перемены и обозначала движение к новой, лучшей жизни. Только потом всё защёлкивалось обратно, и привычное возобладало над секундным мятежным порывом. Если проблема скрывалась внутри черепной коробки, то одной воли будет мало для избавления от ритуалов, и на месте госпожи Пряник Уилтон бы что-нибудь попил или принял лекарства. Однако если привычки в какой-то момент просто были запущены и не являются следствием болезни, то убедить человека отказаться от них почти невозможно, и медицина бессильна.

Удаляясь вверх по улице, Уилтон обернулся и увидел, что женщина пытается запереть калитку, но какие-то внутренние барьеры мешают ей, и она то открывает, то закрывает дверь, отсчитывая про себя удачное число.

Дальше шла обувная мастерская. Зайдя внутрь, Уилтон тут же получил персональное приветствие.

- Пятый сын Шенгиров, - поздоровался с ним, смешно ли и говорить, попугай на жёрдочке. Кажется, только так Уилтона и называли в этом городе, словно никто не был способен заучить его имя. Вон, даже попугай нахватался вредных привычек людей - неспроста!

- Вообще-то я четвёртый сын. У нас в семье ещё девочка.

Уилтон недоумевал, почему люди не видели такую очевидную ошибку! Он был пятым ребёнком в семье, а не пятым сыном. Может, он чего-то не знал, и у его родителей был тайный отпрыск? И о нём, как в дешёвых романах, было непринято говорить, но каждый житель в Фогбурде хотя бы раз слышал эту тайну и перешёптывался о ней. У Уилтона даже дух захватило от подобной идеи, и он стал смаковать варианты, как незаметно вытянуть из родителей правду.

Его отвлёк буравящий взгляд хозяина мастерской, господина Штопса. Праздное шатание здесь запрещалось. В конце концов, это же не питейное заведение.

- Калоши, - просто сказал Уилтон.

Позади хозяина располагалась длинная полка. Все туфельки на своём месте, в отведённой им нише под номером. Парень думал, как решить проблему путаницы обуви, если в мастерскую однажды забредёт злой шутник, но в голову ничего не приходило. Возможно, единственным вариантом было бы заучивание наизусть, кому какая обувь принадлежит. Только в этом не возникало необходимости, ведь мастер мог попросту закинуть ботинки на любую из полок и написать номер с буквой в свою книжечку. Зачем напрягаться? Отсутствие экстренных ситуаций и спокойный нрав местных, которые не полезли бы устраивать непонятные шалости с перемешиванием обуви, упраздняли необходимость напрягать память и сочинять более удобные методы работы.

Когда господин Штопс отвернулся к полкам в поисках калош, Уилтон, не удержавшись, неслышно перевалился через перегородку, ухватил чьи-то ботинки за шнурки и потянул. Обувь со стуком обрушилась на пол, а парень уже стоял на прежнем месте, вытянувшись по струнке. Мастер несколько секунд смотрел на упавшие вещи, туго соображая, а затем до него дошло, что они лежат сразу под четырьмя пустыми полками.

- Не видел, с какой упало?

Уилтон замотал головой. Он беспокоился, что попугай, чистивший перья в клетке, выдаст его. Однако тот проявил чудеса незаинтересованности к бренным делам людишек и ещё глубже зарыл клюв в пух. Ходили слухи, что семья Штопсов никогда не занималась обучением попугаев, но каждая новая птица, посидев пару лет в мастерской, сама начинала выдавать членораздельные фразы.

Мужчина вздохнул и уставился в свою книжицу, проверяя, какие номера на каких рядах должны быть заняты. На это у него ушло не менее трёх минут, довольно скучных для двух других посетителей в очереди (которые появились уже после выходки Уилтона, иначе он бы на неё не решился), и расслабляющих для четвёртого сына. Он наконец мог разработать план умного расспроса родителей о возможном тайном ребёнке.

- Вот твои калоши, - мастер поставил их на щербатую поверхность перегородки.

- Они не мои, а отцовы.

- Да-да, не задерживай других. Хотя стой! А как же оплата?

- Так отец уже заплатил вам перед работой!

- А, ну да…