Тебе желаю счастья

Около семи вечера забрал арендованный автомобиль и направился в сторону Ясных Зорь. Поскольку дорога неблизкая, да и в свете последних взаимодействий с Февронией, решил остаться на ночь в родительском доме. Подумав, сообщил об этом Стрекозе, отправив короткое сообщение. С нее станется разыскивать меня по всем моргам и городским больницам. Почему-то это нисколько не вызывало сомнений. Знал бы, что пожалею об этом в ближайший час, не стал бы действовать столь опрометчиво.

Ужин с родителями напоминал больше встречу президента в какой-нибудь крайней точке нашей необъятной родины. Там, где народ точно знает о существовании своего верховного главнокомандующего, и вроде даже представляют, как выглядит, но визит его в эту богом забытую кляксу на карте сопоставим едва ли не с явлением Христа народу.

Мать, наряженная в самое свое лучшее свое платье, с жемчужным гарнитуром, подаренным мною на тридцать пятую годовщину их свадьбы, на которую сам я не соизволил явиться, чуть ли не со свадебным караваем на подносе с рушником встречала меня на пороге. Рядом с ней переминался с ноги на ногу отец, даже не ослабивший узел своего галстука и лишь расстегнувший пуговицы на пиджаке, а я в очередной раз почувствовал себя абсолютным засранцем.

За что и принялся извиняться, позабыв, что когда-то вообще мог на них за что-то обижаться. Это же мои родители. Не идеальные, да, но мои. И по большому счету абсолютно ничего плохого мне не сделавшие. Да, во многом они были слишком бескомпромиссны, категоричны и глухи. Да, часто перегибали палку воспитания. Да, не умеющие открыто проявлять нежность, любовь и ласку, зато чересчур рьяно демонстрирующие дисциплину, хорошие манеры и высокое умственное развитие.

Но при всем этом мне совершенно нельзя упрекнуть их в пренебрежении, разве что в какой-то излишней холодности и, наверное, диктатуре. И нет, я совершенно не жалею, что выбрал именно тот путь, по которому прошел все эти годы, это-то как раз самое верное из всех решений. Я жалею лишь о режиме холодной войны, введенном всего одним чересчур эмоциональным разговором.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍А еще как-то невзначай подумалось, что судить о родительском воспитании, отношении и любви, наверное, мы получаем право, лишь когда у нас самих появляются дети. Теперь, когда впереди маячит скорая перспектива отцовства, я на многие вещи начинаю смотреть под другим углом.

Неловкая встреча у парадной двери под девизом «хлеб-соль для блудного попугая», кивающего болванчиком и повторяющего нелепое «извините», продолжалась бесконечно долгие, абсолютно нескончаемые, мучительно длительные две минуты, после чего все прошли внутрь с широкими улыбками, от которых лично мне захотелось напиться вхлам.

Столько боли, надежд, облегчения, радости и неприкрытого счастья попеременно читалось на лицах родителей, что первоначальное желание остаться здесь на ночь, стало стремительно отползать, уступая место трусливому и паническому стремлению убежать. Еще ни разу в жизни я не замечал подобной эмоциональной откровенности у матери и отца. Возможно, проявляй они подобные реакции раньше, ситуации со скандалом вселенского масштаба вполне можно было избежать. И, видит бог, отцовские советы в вопросах бизнеса мне очень и очень часто были необходимы, просто выпрашивать их, словно бездомный блохастый щенок ласки у прохожего, оказалось выше всяких сил.

Шутка ли, но до момента утренней встречи с отцом я и не подозревал, что настолько значим в его жизни.

Атмосфера претенциозной торжественности и значимости давила на всех присутствующих. Мы не разучились есть или пить, но совершенно точно утратили навыки совместного общения. Разговор не клеился, вилки громко звякали о фарфор, голоса звучали неестественно.

Пожалуй, с ночевкой я весьма и весьма погорячился.

Нам действительно придется заново выстраивать мосты и нормальные диалоги, однако, искренняя радость от положенного начала не могла не воодушевлять.

Через час я рванул обратно, решив, что смотреть в глаза Стрекозе, мне уже вообще не страшно. Страшно захлебываться мыслями, глядя на родителей, да и они явно не в своей тарелке. После бурного приветствия на крыльце мы все явно впали в эмоциональную кому.

По дороге, решив немного прийти в себя, набрал Анжелу.

— Привет, зая! — электрическим разрядом в мозг поразили меня динамики, — Соскучился?

— Привет, милая, — устало ответил ей, — Как вы себя чувствуете?

— Кто мы? А… Мы! Да. Мы нормально. Собираемся в бассейн.

— Бассейн это хорошо. Видел твои анализы, не понял ничего. Вы в порядке?

— Конечно, не понял. Ты же не интересуешься нами вообще. Анализы в норме, никаких отклонений. Ты скоро приедешь?

— Я с отцом помирился…

— Что??? — не веря воскликнула Анжела, — Ты не шутишь? Ты помирился с Игорем Сергеевичем?!

— Еду из Ясных Зорь. Ужинали вместе.