Тебе желаю счастья

Руки крепче сжали мое тело, а острые, как у дикого хищника, зубы сомкнулись на шее, посылая электрические импульсы прямиком в мои трусики. Соски мгновенно затвердели до боли, однако их тут же нашли пальцы Стаса и попытались захватить прямо сквозь плотную ткань.

Не вышло.

Но это не остановило мужчину.

Беззастенчиво, как будто уже делал со мной это сотню раз, Стас стащил с плеч комбинезон до талии, а затем и вовсе серебристая ткань легла блестящей лужицей у босых ног.

Оставшись в одних трусиках, я даже охнуть не успела, как горячие ладони накрыли грудь, а слегка грубоватые пальцы завладели ноющими вершинками.

Стас кусался, лизал, царапал бородой шею, наверняка оставляя отметки. Покручивал, вытягивал, оглаживал соски. Блуждал по животу, играя с сережкой в пупке. А затем решительно стянул трусики, предательски легко соскользнувшие с бедер.

В какой-то момент все пропало. Он пропал, заставив ощутить дикий холод, не смотря на тридцатиградусную жару.

Но не успела я запаниковать, как настойчивые руки вновь оплели меня тугими канатами.

Он разделся. Почувствовала это каждым миллиметром кожи, прикоснувшейся к его разгоряченному телу. И вздрогнула. Не то чтобы испугалась, просто не так себе представляла свой первый раз. Хоть и с Калининым, но точно не на травке под ярким солнышком, пока где-то поблизости делает свои дела веселенький фотограф.

А потому дернулась.

— Тише, маленькая, — удержал меня Стас. — Не бойся… Я только потрогаю тебя… Можно? Пожалуйста… Иначе с ума сойду…

И я затихла, откидывая на его плечо голову, тем самым дав свое молчаливое согласие потрогать.

Потрогать так, как ему захочется.

Одна его рука играла с грудью, вторая скользнула вниз на живот, сжала бок, царапнула поясницу. Скользнув между ягодицами большим пальцем, Стас коленом раздвинул мои ноги.

Я утопала в собственной порочности, выгибаясь навстречу ласковым рукам, бережно и осторожно опускающимся все ниже и ниже. Мимолетно скользнув по тугому колечку, они, наконец, достигли мягкой и бесстыдно влажной плоти, вынуждая застонать и податься навстречу пальцам.

Кажется, Стас выругался.

Левая рука его отпустила сосок, теплым питоном проползла между грудей, а затем обхватила шею, поймав большим пальцем зашкаливающий пульс. Спина моя оказалась властно и плотно прижата к твердой мужской груди. Правая же рука его, самая непристойная, самая наглая, самая властная и самая нежная бережно растирала по набухшим складочкам вязкую влагу.

Дразнила.

Распаляла.

Не зная, куда деть собственные руки, одной я вцепилась в его запястье, а второй скользнула между собственных бедер, чтобы там встретиться с ним пальцами к пальцам.

Чтобы заставить его дать больше.

Гладить сильнее.

Давить и оттягивать смелее.

Большой палец его скользнул внутрь меня, а четыре остальных вместе с тремя моими баловались с изнывающим клитором.

Еще немного…

Еще совсем чуть-чуть…

— Что ж ты делаешь со мной, коза ты мелкая?! — как-то обреченно стонал Стас, давя упругим членом в мое бедро, — Я ж рядом с тобой с катушек слечу окончательно…

— Ну так слетай уже! Сильнее, Стас! Ну еще! — хныкал мой рот в предоргазменном бреду.

Он зарычал, резко разворачивая меня на сто восемьдесят градусов, и жадно, голодно, властно впился своей мифически синей бородой в мой рот.

Легко подхватил под попу, вынуждая обхватить его торс ногами, а затем совершенно безжалостно усадил на горячий капот автомобиля.

Пока Калинин беспощадно лишал меня воздуха самым прекрасным из всех способов, моя рука инстинктивно нашла возбужденный до предела член и сжала его у самого основания, выбивая ответный стон, и начала ритмичное скольжение вверх-вниз. Безостановочное. Такое властное, будто весь Стас давно принадлежит мне одной.

О да, родной.

В эту игру играют двое.

Его губы все еще хранили отпечаток коньяка Remy Martin, за дубовыми нотками которого раскрываются тонкие цветочные оттенки ириса и жасмина, приятный запах сочных слив и инжира и легкое прикосновение корицы.

Он и сам пьянил меня не хуже коньяка, превращая в распутную голую девицу, отдающую девственность на капоте автомобиля.

Такой я и была.

Однако, взаимные ласки так и не переросли ни во что большее, ибо фейерверки порочного наслаждения нас настигли практически одновременно. Я кончала на его пальцы, он кончал на мой живот. Мы целовались.

И не было никого счастливее.

А потом мы купались голышом, вытирались его футболкой и пьянели от близости, подставляя улыбки солнцу.

Глава 22

Стас

Любые мои воспоминания — внятные и не очень, остановились на ласкающих синее небо пальцах Стрекозы, в момент, когда мы мчались в далекие дали на заднем сидении автомобиля.

Кажется, я уснул.

Проспал всю долгую, шестичасовую дорогу.

И проснулся уже здесь. В Карелии. В чудесном доме на берегу Ладожского озера. В одной постели с самим Цаплиным.