Тебе желаю счастья

— Конечно, отвезете, — отказываться я и не собиралась. Нагло уселась на переднее сидение черной зверюги. Неловко и неграциозно. Пожалуй, красиво усаживаться в такие огромные машины можно только если твои ноги длинной с километр.

Мне же и пытаться не стоило. Впрочем, я и не стремилась выглядеть красивой в глазах Забелина. Этот тип меня начал раздражать. Ведет себя, как типичный мажор, а не профессор.

Едва мы отъехали от университетской парковки до ближайшего светофора, горящего красным, телефон Забелина разразился трелью. Взглянув на экран, мужчина выдал очередную, начавшую раздражать меня, ухмылочку, а затем перевел невыносимые синие глаза на меня и, продолжая улыбаться, ответил.

— Слушаю… А что происходит? … Разве мы о чем-то договаривались? Я был должен тебе услугу, не более. Теперь мы в расчете… Не переживай, мое воспитание не позволит мне ничего лишнего. Хотя… Хотя нет, переживай.

И отключился.

Загорелся зеленый, и мы тронулись. Довольно долго ехали молча под заунывный инструментал, льющийся из стереосистемы. Когда тишина стала невыносимо гнетущей, я была готова на конструктивный диалог.

— Зачем вы это сделали?

— Я уже ответил вам, Савельева, это произошло случайно. Я не заметил вашу машину.

— Если бы это действительно было так, то и на вашем зверюге, как минимум тоже была бы царапина. Но я не об этом. Зачем вы помогли мне на философии?

— Узнал, какая оказывается талантливая студентка учится на моем факультете и не мог допустить, чтобы какая-то философия портила ее табель успеваемости или хуже того — испортила диплом.

— Я обычная. Таких на факультете сотни.

— Да что вы говорите, Савельева? Неужели кто-то еще из третьекурсников является создателем одной из популярнейших компьютерных игр в нашей стране?

— Это не только моя заслуга, — потупилась я.

На самом деле мне было сложно принимать похвалу. Хвалили меня мало. Редко. И только за что-то действительно выдающееся. Считалось, что комплименты в принципе портят характер, развивают в человеке гордыню и тщеславие. А эти качества бабуля относила к смертным грехам. Поэтому всегда, когда кто-то восхищался моими достижениями, я испытывала в некотором роде чувство стыда, неловкости и незаслуженности. Словно украла чужую славу. Чувствовала себя кем-то вроде капризного чумазого ребенка, слепившего кривой куличик в песочнице, а мамаши вокруг восхваляют сие творение, аки пирамиды египетские.

Работа над игрой приносила мне много удовольствия, хоть и была подчас изнуряющей. Бабушка называла это баловством, не достойным серьезного внимания. Детской забавой. И в чем-то отчасти я была с ней согласна.

Так за что же меня тут хвалит Забелин?

За то, что получилось совместить развлечение и заработок?

Сомнительное достижение.

— Согласен, с вами работает сильная команда, но насколько я знаю, ее собирали уже под вас после победы в конкурсе.

Боже, надо просто поблагодарить его за похвалу, иначе получится еще хуже! Забелин может решить, что я набиваюсь на дальнейшие комплименты. Черт, почему же мне так сложно сказать простое «спасибо».

— Да… наверное, это так… спасибо, — нескладно выдавила я из себя, чувствуя, как щеки заливает румянец.

— Скажите, Феврония, гейм-дизайн — это ваш выбор будущей профессии? Планируете и дальше развиваться в данном направлении? У вас уже есть идеи помимо «Хроникера»?

Иван Александрович прищурился, ожидая ответ, которого я и сама не знала. В «Хроникер» я вложила душу. А если честно, то в нем я просто выплеснула все, что скопилось внутри. Это был мой вымышленный мир, где я точно знала, какие законы в нем действуют, кто друг, кто враг, в чем смысл существования каждого из героев. В нем было все, что я люблю и все, что ненавижу. Он спасал меня от одиночества внутри себя самой.

В некотором роде работа над созданием игры стала для меня психотерапией. Способом борьбы с внутренними демонами, обретающими с помощью компьютерной графики плоть и кровь. Способом получить любовь…

Если в реальной жизни это чувство в мою сторону направлено не было, то моя героиня в любви купалась. Может, и стоило сходить к настоящему психотерапевту, но меня и так все устраивало.

Был ли внутри меня еще один мир?

Такой, который мог бы стать прототипом новой игры?

Думаю, нет.

Сейчас, когда работа над «Хроникером» завершена, я чувствую, будто и внутри меня завершился какой-то очень важный этап. Это и опустошение, и облегчение. И радость, и печаль. И восторг, и разочарование.

Как будто я прочла эпилог долгой истории. С одной стороны наступил долгожданный хэппи энд, с другой — прощание с героями, терпкое послевкусие и утрата…

— Не знаю, Иван Александрович, — ответила после затянувшейся паузы. — Вряд ли. Вымышленный мир и так глубоко меня затянул, кажется, настало время социализироваться.

— Прекрасно. В таком случае, возможно, у меня есть гораздо больше шансов вас заинтересовать своим предложением, чем я предполагал.

— Заинтересовать меня предложением?

— О, да, Феврония Савельева. У меня для вас есть кое-что интересное, кое-что значимое и важное не только для геймеров-бездельников, но и для страны в целом.