Тебе жить

ПАНЫЧ. Чего это за «Антош»?! Сроду меня так не звал…(Издевательски). Приехал друг. (Пауза). А с другой стороны, че бы нет? Прочтем все творчество известного ирландского писателя О, Генри. С завтрашнего дня начну. Да я, может, на первом рассказе вычислю. Поиграем! Тогда звоню парням? Ты открывай бутылку-то. Правда, у меня жрать нечего. (Ворчит, уходя в кухню). Надо еще слесарей вызывать…

Вадим внимательно оглядывает комнату, идет в прихожую, возле афиши «Джамбулат против) беззвучно изображает игру на гитаре, трясет головой, как на сцене. Из сумки достает футболку, переодевается. Паныч возвращается с пакетом.

ПАНЫЧ. Яблоки есть. Местные, не магазин. Ими закусим пока.

ВАДИМ. Мытые?

ПАНЫЧ. Ну как мытые? С дерева. Хочешь — мой. Нежные все стали.

Вадим уходит с яблоками в ванную.

А в детстве, помнишь, Геринг? Хавали даже с земли.

ВАДИМ (кричит). Я даже помню те огороды, где мы яблоки и сливы обносили.

ПАНЫЧ (сам себе). Не все еще потеряно.

Достает с полочки под столиком бокалы, тарелку. В это время возвращается Вадим.

Ты наливай. За встречу тогда, без длинных тостов. Подождем, пока все соберутся.

Сидя на диване, выпивают, хрустят яблоками.

ВАДИМ. Мы, дети конца восьмидесятых, последнее, наверное, поколение, кто знает эту древнюю забаву — чужие яблоки таскать. Особенно, типа, меня, я в своем доме жил, не то, что ты — на этаже. Помню, первый от тропинки сад у бабки Харитонихи был, там белый налив. Еще у Курыленок. Кравчуковский сад, мелкие такие — дичка, по первому морозу надо. Потом часто мы лазали, где дед Петро. Мы — это мы, ты — боялся.

ПАНЫЧ. Ибо собаки.

ВАДИМ. До сих пор с собаками не помирился?

ПАНЫЧ. Они меня не любят. Я — их. Это как с пьяными: я пока трезвый — а это где-то до одиннадцати утра — пьяных терпеть не могу. После меня бесят трезвые — скучные они, чего-то ходят туда-сюда, на машинах еще, работают, как лохота, зачем-то.

ВАДИМ. Скучные, да. (Пауза). А где Карина?

ПАНЫЧ. Карина, понимаешь ли, дома. Они сошлись с Вовкой.

Вадим безмолвно удивился.

Оно и к лучшему.

ВАДИМ. Да уж. А как родители?

ПАНЫЧ. Предки померли. От телевидения. Знаешь, такой смертельный вирус? Думали, Интернетом победили болезнь, и осталась она в Средних веках. Нет, оказалось.

ВАДИМ. Полагаю, не повод для юмора.

ПАНЫЧ. Все на свете есть повод для юмора. Абсолютно все! Вопрос только в месте разрыва репризы, а так.… Про меня не интересно, я за себя знаю. Ты-то как? Восемь годов в первопрестольной, как и что?

ВАДИМ. Не подумай, что я флексануть типа хочу, но, в принципе, неплохо складывается: работаю в крупной компании, не на последних ролях. И думаю — думаю! — в скором времени получить исключительно мощное повышение.

ПАНЫЧ (прерывая). Я задал нормальный вопрос, а ты мне пургу несешь. Это моя племянница называет ответ на чеснок.

ВАДИМ. В смысле, по-чесноку?

ПАНЫЧ. Не, ЧЕСНОК. Большими буквами. Расшифровывается «Что Еще Сделать Надо для того, чтоб был окей». Ва-адик! Я не спрашивал, где ты денюжку берешь, я за жизнь твою интересуюсь. Лабаешь? Поешь?

ВАДИМ (смущаясь). Да так, собираемся, репетируем. Ну, для себя, для себя. Команда… профессиональные ребята, способные. Но не то! Мы были друг за друга. Кстати, как наши?

ПАНЫЧ. Кент бизнесом занимается. По нашим меркам — крутой чувак, все у него, знаешь… А Веня в мэрии работает.

ВАДИМ. Музыка?

ПАНЫЧ (делает неопределенный жест). Бывает. Редко когда. У всех свои дела. У меня только нету. Сижу, струны терзаю.

ВАДИМ. А как с Кариной получилось?

ПАНЫЧ. С Кариной как раз не получилось. Перешла от гитариста к ударнику, хм-хм-хм. Тихо-мирно. А ты женат?

ВАДИМ. Как сказать… сходимся-расходимся. У меня работа — приоритет. Там такие пертурбации, и приходится иной раз отбросить совестливость, интриговать. Информацию собирать, когда надо будет — (зловещий жест) эти сведения в ход. Или придержать. Легкий ненавязчивый шантаж — и собираешь служебные ништяки.

ПАНЫЧ. Да ты не Геринг! Ты — Штирлиц. Или аж сам Владимир Владимирович в лучшие свои годы.

ВАДИМ (серьезно). Для меня это нелестное сравнение. Совсем нелестное.

Пауза

Паныч внимательно смотрит на Вадима.

ПАНЫЧ. Погоди-погоди. Ва-адик…. Ну-ка в глаза мне! Понятно, маде ин Москау, либер оппозиция. У-у! Ты серьезно? Из этих? Ща выгоню на хрен! Гляньте-ка! Он из этих!

ВАДИМ. Я сам по себе мальчик. Свой собственный. А что касается политической позиции,… то да!