'Тебя, как первую любовь' (Книга о Пушкине - личность, мировоззрение, окружение)

Именно тогда и стал складываться взгляд на общество как на организм непрерывно изменяющийся, развивающийся, прогрессирующий по определенным общим законам, то есть взгляд исторический. Сам XIX век получает общепризнанное название "исторического" в отличие от "просветительского" XVIII века.

Иван Киреевский, близкий знакомый Пушкина, призывал в 1830 году к уважению действительности, которое составляет "средоточие той степени умственного развития, на которой теперь остановилось просвещение Европы и которая обнаруживается историческим направлением всех отраслей человеческого бытия и духа". "История, - продолжал он, - в наше время есть центр всех познаний, наука наук, естественное условие всякого развития; направление историческое обнимает все..."39 Ту же мысль еще более определенно высказал Белинский: "Век наш - по преимуществу исторический век. Историческое созерцание могущественно и неотразимо проникло собой все сферы современного сознания.

История сделалась теперь как бы общим основанием и единственным условием всякого живого знания; без нее стало невозможно постижение ни искусства, ни философии".

События, происходящие в настоящем, обусловлены прошлым течением исторических процессов, и потому в истории народа кроется объяснение настоящего и указание на направление движения в будущем. Вместе с тем каждый новый период представляет собой нечто новое по сравнению с предшествующим, новую и, как правило, более высокую ступень общественного прогресса. Такой взгляд, теперь для нас само собой разумеющийся, был тогда откровением. Он резко отличался от просветительского мировоззрения XVIII века, которому ход развития общества не представлялся еще единой цепью социального прогресса, где исторические события вытекают одно из другого, а не просто друг с другом соседствуют.

Исторический взгляд на вещи был естественным следствием целой эпохи социальных потрясений, которую переживала Франция, а с нею и вся Европа начиная с 1789 года. Эти потрясения со всей очевидностью показали, что история - это не пестрая чехарда событий, в которую играют полководцы и императоры, что она определяется не их капризами, не их счастливой или несчастливой "звездой", не личными свойствами ума и характера, как казалось ранее. Становилось все яснее, что не они творят историю, не они в конце концов направляют судьбы народов, государств, течение войн, а скорее напротив - ход исторического развития распоряжается судьбами великих личностей, избирает их своим орудием, возносит на вершины славы и величия, когда их деятельность и личные качества соответствуют потребностям исторического момента, и низвергает в бездны забвения тогда, когда они пытаются идти против веления времени.

Ярким примером тому была судьба Наполеона, как и судьбы множества ниспровергнутых монархий в Европе.

С этой точки зрения вся история человечества обретала какую-то скрытую от глаз логику развития, внутреннюю закономерность, единонаправленность развития, некую равнодействующую в борьбе различных и противоположно направленных сил. Что это за "крот истории", который неслышно роет под землей, прокладывая пути дальнейшего развития общества, со всей ясностью и научностью показали только Маркс и Энгельс.

Но и до них многие мыслители - историки, философы, экономисты обращали свое внимание на политические и экономические условия жизни народных масс как на основные причины, вызывающие социальные катаклизмы мятежи, бунты, революции - и наталкивали на мысль, что смена феодальных порядков буржуазными есть непреложная объективная необходимость. Более того, как раз в 20-х годах XIX века во Франции, Англии, Германии получают распространение идеи социалистов-утопистов, которые сам новоявленный буржуазный строй считают обреченным и предсказывают появление бесклассового общества.

Большая заслуга в развитии исторического миропонимания принадлежала плеяде французских историков периода реставрации, так называемой романтической школе. Эти историки пытались нащупать, понять движущие силы общественных процессов и видели их в "силе обстоятельств", которая складывается из переплетения и борения интересов миллионов людей, преследующих свои частные цели, из их противоречивых индивидуальных усилий. В итоге, однако, получаются общезначимые результаты, вырисовывается некая равнодействующая, определяющая сила в этом кажущемся хаосе событий. В клубке взаимносталкивающихся интересов французские историки усматривали борьбу не только индивидов, но и больших общественных групп, объединенных общими целями, то есть борьбу классов. Открытие классовой борьбы как движущей силы истории было выдающимся завоеванием общественной мысли того времени. Маркс и Энгельс, создавая исторический материализм, непосредственно использовали идеи французских историков.