Тебя никто не найдет

Он лежал там, мобильный телефон. Загороженный бутылкой виски, чашками и бокалами, но все же вполне себе заметный на кухонном столе. В него был воткнут шнур, он находился на зарядке.

Силье ткнула в телефон хлебным ножом, чтобы засветился экран. На рабочем столе – младенец, смеющийся беззубым ртом.

– Это его? – спросила Эйра.

– Ребенок-то?

– Я про телефон.

– Внук, наверное, – невпопад ответила Силье.

Номер ГГ значился одним из первых в списке контактов Эйры, недолго думая, она его набрала. Экран замигал, сигнал поступил с секундной задержкой. Ударные и следом гитара, одна из самых известных композиций Брюса Спрингстина, она столько раз слышала это вступление на работе, в машине, где бы они не оказались.

Они обе тупо уставились на телефон, где теперь светилось ее имя.

Эйра Шьёдин.

– Да не мог он, черт его дери, просто так оставить свой телефон, – жалобно проговорила Силье.

– Он поставил его на зарядку, а потом забыл. Такое часто бывает, – заметила Эйра.

– На три дня, что ли, забыл?

– А разве у него не было несколько телефонов: один для работы и второй личный? – Эйра попыталась воскресить в памяти образ ГГ, разговаривающего по телефону. Это было нетрудно, потому что он занимался этим постоянно, но она не могла вспомнить сам аппарат, только лицо ГГ в профиль, когда он отворачивался – прямая шея, редкая улыбка.

– Насколько я знаю ГГ, он не в состоянии уследить сразу за двумя телефонами. Он – главный следователь и постоянно кому-то звонит.

Силье шарахнула кулаком по разделочному столу, отчего телефон подпрыгнул.

– Так куда же он, черт возьми, намылился на этот раз?

Они ели пасту в ожидании, пока прокурор Нора Берентс доберется до Хэрнёсанда. Зеленые горошины поблескивали в каком-то сливочном соусе. Когда пришло сообщение, что она уже на мосту Эландсбру, Силье и Эйра встали из-за стола, оставив еду наполовину недоеденной.

– Я распорядилась насчет кабинета, где нам никто не помешает, – сообщила Беренс, когда они встретились с ней одиннадцатью минутами позже на входе в полицейский участок. Прокурор была новичком в их округе, но при этом набившим руку профессионалом. По слухам, на ее решение оставить Стокгольм повлиял сложный развод с мужем и, кажется, какой-то конфликт на работе.

Она закрыла за ними дверь.

– У вас есть какие-либо предположения о том, где может находиться Георгссон?

В конце концов, она еще не настолько хорошо его знала, чтобы называть просто ГГ, или же принадлежала к тому типу людей, которые не признают фамильярностей.

– Ни черта, – коротко отрубила Силье.

Она сообщила все: что они видели в обеих квартирах и сколько времени ГГ недоступен. Пока коллега говорила, Эйра глянула на часы – обычный аналоговый циферблат на стене. Стрелка двигалась вперед рублеными движениями, каждая минута – рывок вперед.

Время – семнадцать часов семь минут. Скоро будет почти трое суток с тех пор, как она видела его последний раз.

– А как насчет расследования, которое он сейчас ведет? – спросила Берентс. – Попробуем зайти с этого конца. Есть ли что-то, что наводит вас на эту мысль, кроме того, что жертва – мужчина почти одних с ним лет?

– Сорок семь, – вставила Эйра. – В смысле, столько было Хансу Рунне. ГГ же чуть постарше…

– Пятьдесят пять, – подсказала Силье.

Образ актера предстал перед Эйрой в другом свете, перед глазами промелькнули его старые театральные снимки, пока прокурор ждала, не скажут ли они что-нибудь еще.

Сыгранные им роли. Эйре почудилось, что среди них были герои, похожие на ГГ. Не Гамлет, конечно, но Макбет уж точно, из которого в памяти со школьной скамьи засела лишь одна-единственная фраза, что жизнь – это история, рассказанная идиотом. И еще немножко проповедник из «Иерусалима» Сельмы Лагерлёф, из-за которого целая деревня распалась и ушла.

Дело было во взгляде, что-то властное и горящее собственным светом.

Стрелка совершила еще один прыжок вперед.

17:08.

– Каким он был в последнее время?

Миг тишины.

– Недоступным, – произнесла Силье. – Говорил, что есть кое-что, оставшееся без внимания и что он должен это доделать. В расследовании могут фигурировать факты, о которых мы не знаем.

– А его личные отношения?

В воздухе повисло напряжение, какое бывает, когда неправильно подключают электрические провода. Эйра потянулась к графину с водой, которую неизвестно когда меняли. Во рту пересохло.

– Про это я мало что знаю, – ответила Силье. – Пять лет назад развелся, имеет двух взрослых детей, сейчас живет один, если это то, на что вы намекаете.

– Я думаю, ты знаешь, на что я намекаю, – сказала Нора Берентс. – Георгссон выглядел подавленным в последнее время? Много пил, сорил деньгами? Вы же полицейские, должны знать, какие вопросы надо себе задавать.

В ушах прокурорши раскачивались серьги с серебряными подвесками в виде крошечных планет, искусно украшенных разноцветными камнями, которые шли вразрез с ее строгим костюмом. Эйра поймала себя на том, что пялится на них вместо того, чтобы встречаться с ней взглядом.