Тебя никто не ждал

Он осмотрелся. Три тела лежали под кустом боярышника. Ветер стих. Где-то вдалеке протяжно прокричала ночная птица. Эландер наклонился к телу разбойника, собираясь вытереть о его одежду окровавленный клюв молота. Труп слегка вздрогнул. Послышался едва слышный хрип, перешедший в неразборчивое ворчание. Эландер не успел ни удивиться, ни задуматься — его тело действовало само по себе. Он отпрянул от ворочающегося трупа, перехватил рукоять молота двумя руками и со всей силы саданул по колену трупа, потом по второму. После этого отскочил на несколько шагов. В голове у него пронеслись воспоминания о предпоследнем годе войны, соперничавшем по кошмарности происходившего с первыми днями службы. К тому времени он уже был матерым разведчиком, в составе особого отряда хаживавшем в дальние тылы врага, неоднократно бравшем языков в их штабных палатках. Однажды даже притащил к командиру черного нуменорца. После этого его даже зазнайки-эльфы зауважали.

После того как Властелин был повержен, его последователи продолжили отчаянное сопротивление. Враг бился отчаянно, уже понимая, что конец близок, и прибегал к самым чёрным чарам. Одним из этих зловредных чародейств была посмертная месть. Принявший особое снадобье орк или человек после смерти в бою вставал и с небывалой силой и яростью бросался на убившего его врага или просто на того, кому не посчастливилось оказаться поблизости. Длилось это недолго, и воины будущего Государя быстро научились что противопоставить темному чародейству: они попросту отрубали ноги поверженным врагам, либо перебивали колени. Восставший на краткое время труп был опасен, силён и бесстрашен, но много ли навоюешь, передвигаясь ползком?

Эландер выждал обычное для этого чародейства время, и труп затих.

Бывший разведчик посмотрел на небо. Эльфы рассказывали, что где-то там живут великие древние сущности, создавшие всё сущее. Говорили, что после окончания войны их магия, дарованная эльфам, покинет этот мир, оставив его людям. Что ж, война показала, не вся магия проистекает от эльфов и их нездешних хозяев. Более того, Эландер много-много раз сталкивался с чёрным чародейством, а вот эльфьей волшбы видеть своими глазами не доводилось.

Он пошагал в сторону таверны. Идти оставалось совсем немного.

Здание, в котором располагалась таверна, выглядело немного не таким, каким Эландер его запомнил. Даже не немного, а совсем не таким. Справа от бревенчатого сруба, который собственно таверной и был, хозяйка выстроила ещё один, пониже и подлиннее, с несколькими входами по фасаду. Коновязь удлинили, а от загонов для скота остались одни развалины. Народу тут было довольно много. А ещё Эландер заметил, что та дорога по которой пришёл он, теперь не единственная. От таверны в сторону гор уходила новая дорога, судя по всему, она шла вокруг долины к ущелью, ведущему на западный тракт. По ней вдалеке двигались огоньки масляных светильников, вроде тех какие вешали на свои телеги обозники, следовавшие за армией на марше. Во время отступления их обычно не было видно, куда они успевали исчезнуть — никто не знал.

Эландер привычно отметил, где стоят вооруженные люди и куда в случае чего бежать, а где — занять оборону, если все пойдёт как обычно, то есть – плохо. Вдохнул поглубже и вошёл внутрь здания.

Раньше здесь встречались погонщики, купцы из долины, охотники и прочие. Ну и, что греха таить, желающие заработать женщины тоже здесь всегда были в немалом количестве, равно как и ищущие развлечений мужчины. Таверна у начала пути в горы была эдаким уголком разврата в благопристойной долине. Что происходило у Эльзы, оставалось у Эльзы. В обычной жизни узнавать в лицо и здороваться с тем, с кем на днях виделся в таверне, было не принято.

Сейчас всё было иначе. Не ревели похабные песни погонщики скота, отбивая такт ударами тяжелых кружек по столешницам, не хватали девок за все возможные выпуклости охотники, соскучившиеся по человеческому теплу. Не велись серьёзные переговоры в отдельных кабинетах, не шныряли по углам сомнительные личности, ищущие пьяных дураков, готовых проиграть в кости последние штаны. Вместо всего этого за выставленными в ряд столами сидели по одному четверо мужчин самого внушительного вида. У стойки стоял ещё один, и от его взгляда возникало безотчетное желание проверить, на месте ли содержимое карманов и в целости ли кошелёк.