Тебя обнимет ветер: истории старухи Ойнур. Для тех, кто ищет тепло и надежду

– Да и отдохнуть-подкрепиться надо бы, спать сегодня не придется. – Сайгы отворила скрипучую дверь и проводила меня в комнату, где можно было отдохнуть с дороги.

Но мне совсем не хотелось. Переодевшись, я вернулась обратно слушать истории двух старух и удивляться тому, как меняется что-то внутри меня и, казалось, даже вокруг просто от их разговоров и смеха. Морщинистые, но невероятно живые, будто и не было всех лет. И только глаза говорят о том, что были. Много чего было.

Сайгы подала маслянистый молочный чай с едва уловимым ароматом луга, залитого солнцем:

– С утра барана одного «отдали», стало быть, завтра к полудню точно родит. Раз будешь помогать, пей. Чай в том же котле после варили. Не волнуйся, и силы будут, и дрожь уйдет.

С каждым новым глотком мне все больше казалось, что я попала в какое-то пространство вне времени. И сама не заметила, как задремала под тихие разговоры и какое-то по-матерински заботливое, баюкающее течение жизни, что было в этих краях.

28. Про песню рождения

не не спалось. Ойнур сидела на улице, напевая и перебирая ловкими пальцами выцветшие кусочки ткани.

– Не спится? – задумчиво спросила Ойнур. – Понимаю. Как тут можно заснуть? Чудо рождения, – словно не ждав моего ответа, продолжила она. – Разве можно проспать такое? Да и захочешь, не проспишь. Дыхание жизни всех рядом будит.

– Ты о чем?

– О том, что свое рождение не проспишь.

– Но это же не наше.

– Думаешь? Мы тоже постоянно рождаемся заново. А рядом с таким сокровенным тем более.

Вот мне уже сколько? А все равно всякий раз ощущение, что и сама по-новому дышать начинаю. Так же песня новая рождается. Вот ходишь ты себе, мурлычешь что-то под нос, спрашиваешь у мира, напеваешь, а потом – раз! – и слова нашлись. И мотив, оказывается, уже встроился. Каждый рождается со своим звуком, с новым звучанием. Не зря первое, что мы делаем, – кричим – свой звук издаем. С него-то песня и начинается.

– Какая у тебя песня любимая?

– Не любимая, а сегодняшняя. Ты этот язык не знаешь. Но если будешь слушать сердцем, все равно поймешь.

Ойнур затянула тихий напев. Казалось, что и костер потрескивал ей в такт. А я сидела и слушала про чудо рождения среди степей под жарким солнцем. И столько тоски и любви одновременно было в этой песне. А может, это были мои чувства о своем рождении.

Ойнур с улыбкой посмотрела на меня:

– Все рассказанное – выдумка, все услышанное – правда.

29. Рождение

– ора, – сказала Ойнур. – Иди в дом и возьми с собой все, что попросится. Не спрашивай, просто иди.

По дороге я увидела, что на дворе у шатра уже стали собираться женщины. Когда я вернулась, невестка Сайгы уже была там, остальные сидели в кругу. Все мужчины остались в доме.

– Бери полотенце, будешь помогать.

Я никогда не присутствовала на родах. Но здесь было ощущение, что все, что я о них знала, совсем не то, как это должно происходить.

Я будто находилась в каком-то женском храме. Старухи пели вместе с остальными. Казалось, что они принимают роды чуть ли не каждую неделю. Настолько все слаженно и совсем не облекаемо в слова. Будто весь процесс – большая молитва чуду рождения.

Через несколько часов мы уже приветствовали маленькую черноглазую девочку. Вернувшись в дом, Ойнур заметила у меня в руках свою старую черепаху и улыбнулась:

– Ну все, теперь и ты с нами. Раз взяла ее, теперь она твоя.

– Что значит «с вами»? И для чего было брать ее, если она так и пролежала рядом со мной?

– То и значит, сама поймешь, но как прежде уже не будет. Если хоть раз был благословлен чудом рождения, уже невозможно не служить жизни.

Она взяла черепаху и открыла ее. Внутри лежала пропитанная временем и сухостью ветка можжевельника.

– Зажигай, пришло время и твоего огня.

30. Имя

ы задержались в деревне.

– Почему не сразу?

– Потому как душа еще должна решить, хочет она здесь остаться или нет. Для того праздник рождения и устраивали, чтобы малышка знала, что ей здесь рады и ее ждут. А ее ведь правда ждали – и очень долго. Все эти дни родители смотрят на ребенка, ищут знаки имени. Душа всегда сама выбирает имя, что бы там себе ни думали взрослые.

Через несколько дней был назначен обряд имянаречения. И хотя проводил его старший мужчина, Ойнур все равно должна была остаться. А я вместе с ней.

– У нас всегда дается два имени. Одно для всех, мирское, а второе знают только родные и близкие. Или оно открывается, когда человек встает на свой путь.

– Так вот почему в детстве мы звали тебя Аюной? – Будто в одно мгновение все встало на свои места.

– Точно! – рассмеялась Ойнур. – Второе имя у этой малышки будет похожее – Арюна. В нашем роду многие женщины с похожими именами. Это делает нашу связь крепче. И ей будет подмогой, когда настанет время первому имени.

– А какое первое? – Только спросив, я поняла, что, возможно, мне и вовсе не стоит его знать.

– А ты не помнишь, как Сайгы пела при рождении внучки?

– Конечно помню, через нее мелодия будто сама лилась. Я было даже подумала, что это не она поет.