Тебя обнимет ветер: истории старухи Ойнур. Для тех, кто ищет тепло и надежду

– Знаешь, кажется, я понимаю, о чем ты хочешь спросить, – все еще задумчиво продолжала Ойнур. – Время, может, и изменилось, и я не шибко вписываюсь в него сейчас. Но важное осталось важным. И даже еще более ценным стало. Люди хотят вспоминать, как это – слышать себя, самому зализывать свои раны и танцевать на своих дорогах, когда нет чужих ориентиров. Этому не научить, но можно помочь вспомнить. И об этом можно не рассказывать. Оно и так слышно, если сама не прячешься. Чем бы я ни занималась, я всегда возвращалась на эту танцующую дорогу. И ты не бойся потеряться. Все равно вернешься. Ей всегда нужны хранители.

Мы еще долго сидели молча, ожидая знакомую Ойнур.

– Попробуй сегодня просто поймать свой ритм среди прочих. Да вот так и ходи, делай все, будто пританцовывая в такт. Я тебе в этом только помехой буду. А завтра, глядишь, вернемся к дороге и дальше поедем. Все, что тебе нужно вспомнить: как ты в нем танцуешь, поешь и рассказываешь свои истории.

35. Про рождающееся в ночи

йнур вернулась поздно вечером. И я даже порадовалась, что в такой час мы уже никуда не отправимся.

– Что-то ты молчаливая. Поймала, значит, ритм? – На ее лице не было прежней улыбки. Напротив, Ойнур была спокойна и серьезна.

– Да. – Мне совсем не хотелось разговаривать, и в то же время я ждала от нее каких-то слов. – Знаешь, а это больно. Будто я все это время танцевала под чужую музыку и не в своих башмаках. Больно от того, что будто в этом саму себя предавала.

– Это с каждой из нас когда-нибудь случается – пережить боль чужих дорог. Но на самом деле они и наши тоже. Нет в этом предательства, но радость встречи с собой точно всегда приходит. Мозоли от неудобных ботинок заживают. А музыка… так ты теперь можешь под любую станцевать, коли захочешь. И новую создать, потому что слышала и знаешь разную. Не будет у меня сегодня платков для тебя. Это только твое, и тебе хватит сил. Пойдем на улицу.

Город уже почти уснул, хотя в некоторых окнах еще горел свет.

– Гляди, видишь ее?

Я никак не могла понять, кого можно увидеть в такой темноте. Но Ойнур подвела меня ближе к беседке, стоявшей во дворе. На одной из ее балок висела летучая мышь.

– Посмотри. Все мы когда-то с ней встречаемся, а то и не раз. Гляди, как она спокойно висит вниз головой и дремлет. Но как только спустится ночь, она проснется и полетит. Так же и в нас порой посреди ночи просыпается и возрождается что-то важное, переворачивающее все с ног на голову. А может, и наоборот. Не все рождается при свете дня, и не все в нем видно. Ночь, она, так же как мать, окутывает и вынашивает, баюкая, пока что-то в нас спит. До поры… – Ойнур тихо обняла меня, и я, как в детстве, стала ждать перемен, предвкушая утро.

36. Там, где сердце

 проснулась уже к полудню. В доме, где нас приютила подруга Ойнур, пахло свежей выпечкой, а с кухни доносился звон посуды и дружный хохот.

– Вы опять к чему-то готовитесь? – Оказалось, что в доме уже есть гости. На кухне несколько женщин пекли, варили и крутили конфеты. Голову закружило: то ли от запахов, то ли от прошедшей ночи.

Всю эту ночь я вспоминала. Себя, свою жизнь, свои истории. Пересобирала их и будто ткала новое полотно, хоть и из прежних материалов. Они уже не казались мне ни грустными, ни веселыми. Просто разными историями, наполнявшими меня.

– Конечно, готовимся, – улыбнулась Ойнур. – Четвертый день сентябрьской луны! Как же!

В детстве это звучало как заклинание. И только сегодня оно стало понятным. Просто Ойнур отмечала свои года по-своему.

– Но у меня нет подарка, – смущенно ответила я, и весь сон улетучился. Как же я не догадалась?

– Ну ты же понимаешь, что мы сегодня растянем шатер? Приходи, это и будет подарком для нас обеих, – ничуть не расстроившись, ответила Ойнур так, что и не было сомнений, что ее это действительно порадует.

К вечеру на поляне недалеко от города Ойнур вместе с пришедшими друзьями поставили небольшой шатер лилового цвета. Мы долго болтали обо всем на свете. Старые друзья предавались воспоминаниям, поздравляя Ойнур. Я слушала их, словно сказки о каких-то давних народах. Но в то же время они были очень близки и понятны.

Ближе к ночи все вышли на улицу. Мы развели костер, и кто-то, достав пожелтевший бубен, украшенный цветными лентами, стал зачинать ритм.

– Станцуешь со мной? – Ну как я могла отказать ей?

Тем более под эти ритмы и так внутри все начинало двигаться, стуча в унисон. В какой-то момент я ощутила, как этот звук заполнил меня. Я слышала его так громко, что чувствовала биение сердца во всем теле. Будто оно и было одним большим сердцем. На глазах выступили слезы – не боли или облегчения. Это были слезы счастья.

– Многие из нас, возвращаясь из своих путешествий по подземелью или в ночи, приходят со знанием. Мы становимся знающими, но, бывает, оставляем там свое сердце и счастье чувствования. Я рада, что твое к тебе вернулось. Это лучший подарок сегодня. Теперь ты можешь уйти, оно само поведет тебя. А можешь остаться и посмотреть, куда приведут наши вместе.