Тебя, одну тебя люблю я и желаю!

Странное чувство какое-то в несколько дней
                                                      овладело
Телом моим и душой, целым моим существом:
Радость и светлая грусть, благотворный покой
                                                       и желанья
Детские, резвые – сам даже понять не могу.
Вот хоть теперь: посмотрю за окно на веселую
                                                             зелень
Вешних деревьев, да вдруг ветер ко мне донесет
Утренний запах цветов и птичек звонкие песни —
Так бы и бросился в сад с кликом: пойдем же,
                                                           пойдем!
Да как взгляну на тебя, как уселась ты там
                                                      безмятежно
Подле окошка, склоня иглы ресниц на канву,
То уж не в силах ничем я шевельнуться, а только
Всю озираю тебя, всю – от пробора волос
До перекладины пялец, где вольно, легко и уютно,
Складки раздвинув, прильнул маленькой ножки
                                                                 носок.
Жалко… да нет – хорошо, что никто не видал,
                                                     как взглянула
Ты на сестрицу, когда та приходила сюда
Куклу свою показать. Право, мне кажется, всех бы
Вас мне хотелось обнять. Даже и брат твой,
                                                           шалун,
                                                               мне дорог.
Можно ль так ложно вещи учить его понимать!
Как отворялися двери, расслушать я мог, что
                                                               учитель
Каждый отдельный глагол прятал в отдельный
                                                                залог:
Он говорил, что любить есть действие —
                                                           не состоянье.
Нет, достохвальный мудрец, здесь ты не видишь
                                                                ни зги;
Я говорю, что любить – состоянье, еще и какое!
Чудное, полное нег!.. Дай нам бог вечно любить!

«Ее не знает свет, – она еще ребенок…»

Ее не знает свет, – она еще ребенок;
Но очерк головы у ней так чист и тонок,
И столько томности во взгляде кротких глаз,
Что детства мирного последний близок час.
Дохнет тепло любви – младенческое око
Лазурным пламенем засветится глубоко,
И гребень, ласково-разборчив, будто сам
Пойдет медлительней по пышным волосам,
Персты румяные, бледнея, подлиннеют…
Блажен, кто замечал, как постепенно зреют
Златые гроздия, и знал, что виноград
Сбирая, он вопьет их сладкий аромат!

«Не спится. Дай зажгу свечу. К чему читать?…»

Не спится. Дай зажгу свечу. К чему читать?
Ведь снова не пойму я ни одной страницы —
И яркий белый свет начнет в глазах мелькать,
И ложных призраков заблещут вереницы.

За что ж? Что сделал я? Чем грешен пред тобой?
Ужели помысел мне должен быть укором,
Что так язвительно смеется призрак твой
И смотрит на меня таким тяжелым взором?

Старые письма