Тебя уволят, детка!

Я демонстративно повернулась к нему спиной и тут заметила, что моя бабуля стремглав пронеслась чуть дальше и застыла возле трех пожилых женщин, сидевших на лавочке возле следующего подъезда. Одна из них, в пуховом платке, что-то вязала, другая – в коричневом пальто и берете – гладила жирного полосатого кота, третья – сухонькая и маленькая – просто бездельничала, сложив руки на коленях.

Троица поглядывала на нас и тихонько переговаривалась между собой. Наверняка кости перемывали.

– А ну, навостри локаторы! – скомандовала я Дену и, схватив его за рукав, потащила к старушкам.

Те уставились на меня с опаской.

– Добрый день! – источая невыносимую вежливость, поздоровалась я. – Вы могли бы нам помочь?

Три пары выцветших от старости глаз просканировали меня, а затем и Дена с ног до головы.

– А ты, чай, милая, из собесу или откуда? – проговорила та, что держала кота.

Ну конечно, наша офисная одежда, скорее всего, натолкнула их на мысль, что мы какие-то чиновники.

Я покосилась на привидение. Моя бабулька вытирала призрачные слезы, катившиеся по лицу, и что-то бормотала.

– Люда, Ася, Томочка, – сказал Ден.

У бабок как по команде отпали нижние челюсти.

Я повернулась к нему и развела руками.

– Просто бинго!

Он пожал плечами и слегка смутился оттого, что шокировал старушек.

– Милок, а мы тебя знаем? – дрожащим голосом поинтересовалась обладательница пухового платка.

Я посмотрела на привидение, потом – на Дена.

– Люда, Ася, Томочка, – повторил он и скорчил рожу, мол, «я тут ни при чем».

Зашибись.

– Может, кое-кто хочет сказать что-то еще? – утрированно громким голосом процедила я и покосилась на свою бабулю. – Пока не поздно, а?

Старушки на лавочке переглянулись.

– Коленька, – отозвался Ден.

Я проглотила все нецензурные слова, которые так и просились наружу.

Придется действовать по-другому.

– Может быть, вы знали мою дальнюю родственницу… она жила вон в том подъезде… а потом квартиру другие люди купили. Мне так нужно найти хоть кого-то, кто ее знал!

– Дальнюю родственницу? – старушки озадачились, все еще опасливо поглядывая на Дена.

– Она такая… – я посмотрела на свою бабулю, – среднего роста, не очень полная, волосы вот так зачесывала. И еще… по-моему, она умерла, – я скользнула взглядом по ситцевому платью привидения, – и похоже, что летом.

– Геля это… – почти беззвучно прошептала старушка-бездельница.

– Да, Гелька, видимо… – озадачилась старушка-кошатница.

– Геля? – переспросила я.

– Ангелина Матвеевна, – пояснила старушка в пуховом платке.

Супер. Теперь я хотя бы знаю, как зовут мое наказание.

– Что ж ты, милая, – продолжила та же бабулька, поправляя платок, – раньше-то поиском родственницы не озаботилась? Одна она век доживала.

– Да не одна, с котом! – махнула на нее рукой кошатница. – С Гошкой!

– Да, с Гошкой, – согласилась третья.

– И у Ангелины Матвеевны совсем никого не было? – уточнила я. – Кого-нибудь… по имени Коленька?

Старушки сосредоточенно нахмурились.

– Сын у нее был… – протянула кошатница. – Как его звали…

– Володя, – подсказала старушка в платке.

– Да, Володя. Но он с Гелькой не жил. Как вырос, семью завел – так мать и позабыл. Уехал и бросил ее тут одну-одинешеньку. Как она плакала! Как страдала!

Пожилые женщины сочувственно повздыхали.

– А Коленьки точно не было? – настаивала я. – Может, не сын?

– Муж у нее «чернобылец» был. Давно тоже помер, – вставила та, которая сидела без кота и без вязания. – Но его Гришей вроде величали.

– Это все, конечно, супер, – кивнула я, – но мне нужен Коленька.

– А почему Ангелина Матвеевна квартиру продала? – вмешался Ден, отодвинув меня в сторонку.

На него старушки отреагировали с опаской.

– Так риелторы к ней ходили, – бабулька прижала к груди кота, будто хотела отгородиться им от Дена, – сначала, помнится, листовки нам всем в ящики побросали. Обещали дом в сельской местности в обмен на квартиру.

– И что с переездом помогут, – добавила та, что в платке.

– Да. Что помогут. Ну Гелька и позвонила. Все мечтала уехать жить в деревню, коров там завести, курочек. Мол, на хозяйстве веселее будет, чем тут в четырех стенах.

– Как мы ее отговаривали! – приложила руку к груди их третья подруга. – А она ни в какую! Уеду жить – и все тут. И правда уехала. Гошку с собой забрала. Новые люди потом въехали. Ничего такие, приличные.

– Только когда Гошка однажды сюда прибежал, – продолжила старушка с котом, – сел в подъезде и орать истошно начал, мы сразу поняли – беда с Гелькой приключилась. Померла она. А кот, видать, из деревни сюда бежал. Худой был! Грязный! Собаками за ногу покусанный! Хорошо, девочка его забрала. Как ее звали?

Мы с Деном посмотрели друг на друга.

– Этого не знает никто, – вздохнула я и покачала головой.

– А куда Ангелина Матвеевна переехала, вы знаете? – спросил Ден. – В какую деревню? Далеко ли? Может, в пригород?

Старушки, все как одна, дружно пожали плечами.

– Не говорила нам Геля, – сказала та, что с вязанием, – перед отъездом сама не своя была.

– И ни одного намека на Коленьку, – проворчала я себе под нос.