Тебя ждёт наказание

– Да, я с тобой согласен, – отвечает ей Белозёров, сделав задумчивое лицо.

– И стены, наверное, перекрасим, – продолжает она, покрутившись вокруг своей оси.

– Всё для твоего комфорта, дорогая, – раскидывает руками её муженёк.

Они ведут беседу вдвоём, словно меня тут нет, пока я охреневаю от происходящего.

– Пожалуй, я вызову охрану, – по-прежнему спокойным тоном говорю, подхожу к рабочему столу и хватаюсь за стационарный телефон.

– Не торопись, – Белозёров кладет руку на аппарат и поднимает взгляд на меня. – Садись, Филипп, – вежливо кивает на стул по эту сторону стола.

Совсем охренел, мать вашу! В моём кабинете он говорит мне, что делать.

Сжимаю кулаки, чтобы унять жгучее желание наброситься на него и впечатать пару раз по самодовольной роже.

– Мы ведь цивилизованные люди? Давай поговорим спокойно, – с улыбкой предлагает Белозёров.

Взяв себя в руки, больше из-за любопытства я присаживаюсь и, скрестив руки на груди, делаю вид, что очень заинтересован в этом разговоре.

– Внимательно слушаю, – говорю, отвечая ему фальшивой улыбкой.

– Прекрасно, – он подаётся вперёд и упирается локтями в стол. – Отвечу на твой вопрос, какого чёрта мы забыли в «твоём» кабинете, – делает акцент на слове, и мне уже не нравится его тон. – Титов продал нам свои акции, и теперь Анна владеет сорока процентами «ГорКомфорт».

– Очень смешно, Белозёров, – усмехаюсь я и ёрзаю на стуле.

– Я рад, что тебе весело, но давай относиться серьёзно, – говорит он и берёт белую папку со стола. – Фирма в большой заднице, и надо что-то предпринять. Я буду инвестировать в эту компанию, пока она не встанет на ноги. Не могу же я дать бизнесу моей жены уйти ко дну, – переводит взгляд на Анну и смотрит горящими глазами.

Раздаётся скрип зубов, и я не сразу понимаю, что это мои. Что меня, сука, раздражает, как он смотрит на Анну, и то, что он называет её своей.

– Сегодня у нас с женой дела, – словно решив специально вывести меня из себя, продолжает он. – А завтра с утра мы приедем в офис и начнём действовать…

– Что ты, мать твою, несёшь? – резко встав на ноги, я наклоняюсь над столом и, дыша словно бык перед красной тряпкой, непрерывно смотрю в глаза, что блестят победой.

Держи себя в руках, Фил! Они не стоят твоих нервов!

Отхожу на пару шагов, достаю телефон из кармана и бросаю взгляд на Анну, что стоит словно статуя. На лице полная невозмутимость, прямая осанка и пустота в глазах. Каменная статуя!

Набираю Титова и слушаю робота, который сообщает мне, что абонент не в зоне доступа. Несколько раз ещё нажимаю на чёртов номер, но по ту сторону одно и то же. Слетев в конец с катушек, бросаю телефон в стену и со всей силы пинаю рядом стоящий стул.

– Титов уже на Карибах, зря время тратишь, – со вздохом говорит Белозёров.

– Закрой уже свой рот! – ору во весь голос. – Я сам решу, как мне своим временем распоряжаться!

– Что же, решай, – встаёт с моего кресла, обходит стол и подходит к Анне. – А мы пойдём, да, дорогая? – спрашивает, обняв её за талию.

Ответа я не слышу, но они всё же двинулись к выходу.

– До завтра, Филипп, – бросает он через плечо.

Глава 13

Анна

Гостиную освещает только трескающий огонь в камине, макушку щекочет тёплое дыхание, а на языке привкус белого вина. Тихий вечер в компании Миши – это лучшее за этот день.

– Ты там не уснула? – шепчет он и гладит меня по плечу.

После ужина мы перебрались в гостиную, Миша присел на мягкий ковёр, а я устроилась между его ног, откинувшись спиной на его грудь. Мы живём в квартире Глеба, которая пустовала, после того как они с моим братом переехали в дом за городом.

– Нет, – мотаю головой, улыбаясь. – Задумалась.

– О чём? Или правильнее будет «о ком»? – наклонившись к моему уху, последнее он произносит тише.

– Что? – изумлённо спрашиваю, но догадываюсь, о чём он.

– Филипп. О нём думаешь? – вроде спрашивает, а больше похоже на утверждение.

– Нет, – спокойным тоном отвечаю и делаю глоток вина.

– Ты никогда не умела врать, Анна, – усмехается мой друг. – Уж от меня скрывать смысла нет.

– С чего ты взял, что я думаю о нём?

– Потому что ты его ещё любишь. Ненавидишь, не простила, но глубоко внутри у тебя остались к нему чувства, – выдаёт он уверенным голосом.

– Бред, – усмехаюсь. – Я его и не любила никогда, просто детская иллюзия.

– Нет, я тебя слишком хорошо знаю и видел сегодня в твоих глазах отголоски чувств. Просто признайся самой себе, – говорит он то, о чём я не могу перестать думать после того, как в офис съездили.

Не могу назвать это любовью, в принципе, не знаю, как это назвать, но Миша в чём-то прав. Я ненавижу Филиппа всей душой и никогда не прощу, но сердце ёкнуло, и ему плевать, что там у тебя в мозгу.

Но я не для того пять лет себя настраивала, чтобы пнуть сейчас весь план и упасть к ногам идиота, который убил своего ребёнка. Мы с Мишей через многое прошли и долго к этому шли, и я выполню задуманное, чего бы мне это не стоило.