Течение времени

– С удовольствием. Должен сказать, что давно хотел познакомиться с вашей семьей поближе. Вы мне как партийному работнику интересны. Я-то не чиновник от партии, надеюсь, вы это чувствуете. А готова ли Елена Федоровна принять своего бывшего пациента?

– Конечно, готова, учитывая возможности московских магазинов, если заходить в открытые не для простых людей двери. Правда, теперь эти возможности расширились, поскольку нас прикрепили к магазину АМН. Сейчас мы поставим ее в известность и по дороге заедем за ней в клинику, это можно, Николай Николаевич?

Минут через десять-пятнадцать подъехали к семейным хоромам.

– М-да, – пробурчал Николай Николаевич, – не думал, что двое достойных ученых живут в таком доме. Впрочем, это на вас похоже: «Мы не лучше других, как большинство, так и мы». Да, интеллигенция – народ опасный, с ними надо держать ухо востро. Разве не так думал и действовал Ленин?

– Напрасно так уж сразу вы напали на наш с виду неказистый деревянный дом. Конкурентов не было на освободившуюся площадь, и мы перестроили весь верх по своему усмотрению, как хотели. Теперь у нас просторная современная квартира. А советская власть в новом доме выделила бы квартиру с существенно меньшей площадью из расчета девять квадратных метров на человека и черт знает с какой планировкой. Пошли, Николай Николаевич, один лестничный марш из восемнадцати ступенек – и мы в квартире.

Их встретила тетя Груша. С радостным повизгиванием выбежали Зита и Дуся, кошка, впрочем, тут же важно удалилась.

Квартира Разуваеву понравилась. Он постоял у полок с книгами, достал и полистал некоторые.

– У вас даже есть Габриэль Шевалье, «Клошмерль». По этому роману поставлен великолепный фильм. Да, библиотека у вас отличная.

Уже за столом после первой рюмки коньяка он сказал:

– Как же вы будете принимать своих иностранных родственников и других зарубежных гостей, а они у вас, без сомнения, появятся, в этом особняке в кавычках. В квартире у вас все замечательно, но снаружи! И этот Кривой чуть освещен, и булыжная мостовая во дворе и в переулке, и один особняк «живописнее» другого. Западную прессу только допусти – шумиху поднимет: вот, мол, в каких трущобах живут ученые в СССР. Этого допустить нельзя. Кстати, весь Кривой переулок подлежит застройке и как переулок скоро исчезнет с карты города. Хотите вы или не хотите, но ваш дом снесут. Лучше дом освободить заранее, пока есть возможность выбора новой квартиры. Я твердо могу вам сказать, что вы получите квартиру с не меньшей площадью, в хорошем районе, недалеко от метро.

– Алешенька, придется идти навстречу пожеланиям партии, – со смехом заметила Леночка. По правде, мы и сами мечтали об этом. Но столько нуждающихся в расселении коммуналок, что мы решили подождать, заявлений не писали. Но если есть такая возможность, то мы не откажемся, спасибо.

Потом, было, гость высказал пресловутое, что в магазинах ничего нет, а дома в холодильнике полно, но, не почувствовав поддержки в этом сомнительном утверждении, сменил тему разговора, стал расспрашивать Елену Федоровну о Наталии Александровне.

– Вот что дает буржуазная демократия ученому – достойные условия жизни, свободу мысли и передвижений. И не только это, – заявил Ларин, открыв вторую бутылку коньяка.

– Алексей Петрович, а мне казалось, что вы противник крепких напитков.

«Не хочет товарищ Разуваев развивать тему о преимуществах буржуазной демократии, да еще в домашней обстановке. В сущности, мы как были, так и остаемся для него незнакомыми, но интересными людьми. Он хочет с нами познакомиться поближе, узнать нас и наше окружение, даже, быть может, поспорить с нами, но не дома, а в открытую, в среде своих», – подумал Алеша. Обращаясь к гостю, ответил:

– Я и сейчас противник того, чтобы пить крепкие напитки без меры. А коньяк, это ради гостя, товарища по партии. И вообще нужно развивать в народе культуру употребления виноградных вин… Вино надо смаковать, любоваться им в бокале, закручивать в воронку, разогревая, хотя, впрочем, с коньяком поступают так же. Мы с женой предпочитаем грузинские вина всем прочим. А что творится на периферии!..

Но Николай Николаевич, посмотрев на часы, заспешил:

– Хорошо у вас, мне нравится. А как мы живем, поговорим как-нибудь в другой раз, когда увидимся. Из этой квартиры мы вас переселим, так что готовьтесь.

– Николай Николаевич, для институтской многотиражки меня попросили написать о досуге заводского народа на периферии. Я написал. В свободное время прочитайте.

Заметку для многотиражки Разуваев прочитал сразу.