Унылая жизнь на Безымянке
Город К. вырос за счет заводов, эвакуированных во время войны. Сначала возле завода строили бараки для рабочих и служащих, поселок назвали Безымянка. Постепенно расширялся завод, а вслед за ним и поселок. Автор берется сформулировать один из Законов советского социализма нашего времени: развитие производственных мощностей происходит опережающими темпами по сравнению с инфраструктурой. В конце концов на окраине города вырос городок из унылых однообразных пятиэтажек. Таких поселков возникло немало, они разрастались, соединялись между собой, и в итоге огромный город узкой полосой вытянулся вдоль Волги километров на шестьдесят-семьдесят. Единой инфраструктуры город не имел. Попробуй, доберись на автобусе из Безымянки в исторический центр, например в театр. Один раз можно попробовать, второй раз не захочешь. Между тем люди ежедневно пользуются автобусом, трамваем, которые приходится брать с боем.
С продуктами в городе несравненно хуже, чем в Москве, намного, а когда в магазин поступает в продажу водка, вызывают милицию. На Безымянке пьяные буквально на каждом шагу. В городе впервые в стране открылся женский вытрезвитель. В центре есть ресторан, дверь в который охраняет швейцар, или вышибала. Попадают внутрь ресторана только постоянные посетители, за некоторую мзду. Есть ли, нет ли свободных мест за столиком – это уже их проблема. В ресторане водку подают в графинчиках, можно заказать котлеты или бифштекс рубленый, что в сущности одно и то же, с жареной картошкой. Ресторан для наиболее «самостоятельной» публики, имеющей «заначку» от жены или для командированных.
Если денег в обрез, а трудящемуся необходимо выпить (он к этому привык, устал, хочет расслабиться), то рядом с рестораном имеется скверик, в котором расположено кафе, или павильон. Весь ассортимент: холодный кофе в граненом стакане и сухая ватрушка. Унылая официантка будет наблюдать за вами, если вы не внушаете доверия, и за парой-другой работяг, ведущих тихий разговор. Кофе у них не выпит, а иначе она давно бы ушла из зала. За ними, «за этими», нужен глаз да глаз, чуть зазеваешься – и стаканов нет. Граненый стакан – великий символ нашего времени. Если где удастся схватить «поллитру» на троих, в самый раз по деньгам, нужен стакан, а он всегда при тебе.
В боковой стене павильона есть две двери – через одну из них с надписью «Вход» попадаешь в узкий коридор, отгороженный стенкой от зала кафе. Из коридора дверь ведет в подсобное помещение – «подсобку», а в конце коридора – столик, за которым торгуют водкой из поллитровой бутылки в розлив, по 200 граммов на человека – это полный граненый стакан – с двух до шести, если, конечно, до шести часов хватит водки. Торгуют трое при четком разделении труда: один – «касса» – берет деньги без сдачи, второй – «разливала» – сдергивает с горлышка бутылки пробку и наливает полный граненый стакан, третий – «подсобник» – подает «разливале» бутылки.
«Торговля» в распивочной начинается с двух часов дня, за порядком следит «начальник» – милиционер. Задолго до открытия появляются первые «озабоченные». Они собираются за кустами, где их как будто не видит милиция. Примерно без четверти два «на подмогу» прибывает второй милиционер, а «озабоченные» из броунова движения переходят к более-менее упорядоченному, выстраиваясь в очередь к известному им месту. Сюда в 13 часов 50 минут подойдет милиционер и вытянет перед собой руку, как при построении солдат в армии, но молча. И очередь идет за милиционером к двери, как единое живое существо медленно, молча, раскачиваясь, шепотом переругиваясь, но полная предвкушения получить внутреннюю теплоту и короткое забвение от опостылевшей жизни. Тех, которые выпивают залпом, очередь уважает, кто пьет в два глотка – терпят, остальных ненавидят: «Антиллегент, чего тянешь, давай быстрее!» «Вот, … твою мать, опять не повезло – на третий разлив попал. Тряси ее до капли, голубушку!» «Ну, ты, еще раз матюгнешь, выведу из очереди», – вяло грозит милиционер. Закусывают за кустами – кто чем может, а большинство пьет без закуски.
Командированный в город К. А. П. Ларин
