Течение времени

Они были в ореоле какого-то иностранного изыска, непривычного для советских граждан. Обе в красивых костюмах, с дамскими сумочками, в шляпках, с платочками, выглядывающими из кармашка кофточки, в поведении за столом, в каких-то мелочах. И запах их духов отдавал заграницей, и прически не походили на «шестимесячные» завивки большинства дам. Недолгое пребывание в семье братских республик не успело прибалтов причесать под одну гребенку.

Алеша стал на полном серьезе рассказывать о диких кавказских нравах умыкания женщин в жены, особенно из Прибалтики. Александр Иванович поведал леденящую душу историю о знакомом генерале, чью шестнадцатилетнюю дочь с третьего этажа соседнего корпуса санатория выкрали абреки. Для убедительности он встал и подошел к окну, чтобы показать корпус санатория, в котором произошла эта драма, но оказалось, что из-за деревьев здания не видно.

– Когда отец вбежал в комнату дочери, а они занимали двухместный номер, и увидел, что его дочь пытаются выкрасть, он выхватил шашку, убил одного абрека, в темноте ранил дочь, а второй абрек, выпрыгнув из окна, сломал обе, нет – одну ногу. Свистом подозвав ахалтекинца, кое-как взгромоздился на него и умчался, как ветер. Что поделаешь, таковы нравы. Главное, не теряйте из вида одна другую, всегда ходите под руку, тесно прижавшись, а в случае опасности визжите, насколько позволяют голосовые связки. В связи с исключительностью случая можно и сорвать голос, потом восстановите на кавказских минеральных водах, правда, там тоже абреки, но их значительно меньше, чем здесь. Как ты думаешь, Алеша, меньше?

– Я бы не сказал.

– Если все же вас выкрадут, то мы с Алешей сложимся и вас выкупим.

– Александр Иванович, а дочь генерала уже поправилась? – спросил Алеша.

– Уже. Больше скажу. Она влюбилась в абрека, абрек приехал в Москву, и они поженились.

– Товарищ генерал, а за какого абрека она вышла замуж – за первого или за второго?

– Конечно, за первого. Второй так и остался хромым на всю жизнь.

– Но первый же был, кажется, убит.

– Нет. Оказалось, его тяжело ранило, и дочь генерала ухаживала за ним, а за ее ранами он ухаживал. Теперь Вера, так зовут дочь моего приятеля-генерала, в «Лебедином озере» танцует четырех лебедей, крайней справа, в Большом.

Сначала они слушали очень внимательно, и Айна что-то переводила Инаре. Потом, внимательно посмотрев сначала на одного, а потом на другого и погрозив пальчиком, сказала, обращаясь к подруге:

– Александр Иванович и Алеша пытаются нас разыграть, кажется, я правильно сказала. Разыграть – это значит пошутить или подшутить, может быть, даже напугать, как будто мы приехали бог знает из какой глубинки. Потом они начнут себя сами разоблачать и каяться в своих нехороших намерениях поселить в наших душах кошмар. Причем все это начинается и завершается в пределах стола.

– Инара, вы раскусили нашу игру с Алешей, мы падаем ниц и целуем ваши ручки и – мысленно – ножки.

Они вскочили со своих мест, галантно отодвинули стулья, помогая дамам выйти из-за стола и, рассыпаясь в любезностях, распрощались до ужина.

– Александр Иванович, пошли спать, у нас целых два часа.

Первые две недели Алеша спал до полдника, потом, отоспавшись, спал минут сорок, не более, а остальное время, удобно устроившись в кресле у окна, читал толстые журналы из библиотеки, стопочкой лежавшие на тумбочке. Александр Иванович тихо посапывал, пока Алеша не будил его звуком, отдаленно напоминающим пионерскую побудку горном, сложив ладони трубочкой. Вечером они отправились на двухчасовую морскую прогулку до Адлера. На обратной дороге немного покачивало, стало прохладно, даже холодно, и отдыхающие потянулись в кают-компанию. И тут вдруг Александр Иванович, встав со своего места, попросил внимания:

– Друзья, в санаторий мы попадем не раньше, чем минут через сорок. Чтобы не замерзнуть и не простудиться, давайте все поднимемся со своих мест и, чтобы согреться, сделаем физические упражнения. Начали…

Настроение у экскурсантов поднялось, кто-то предложил спеть – спели. Светлана попросила Алешу почитать стихи, он согласился.

– Я прочитаю «Элегическое стихотворение» Ярослава Смелякова про женскую долю. Немножко грустное, но такова жизнь.

Вам не случалось ли влюбляться —
мне просто грустно, если нет, —
когда вам было чуть за двадцать,
а ей почти что сорок лет?..

Все дружно зааплодировали. Теплоход подходил к причалу, и на сходнях к Алеше пробилась миловидная женщина лет тридцати, как показалось вначале, а может быть, моложе, и, дотронувшись до его руки, видимо стесняясь, попросила немного задержаться. На берег они сошли почти одновременно. Алеша помахал рукой Александру Ивановичу и его спутницам: мол, не ждите меня, я вас найду.

– Можно вас звать Алешей?

– Конечно.

– А я Валя. Алеша, вы прочитали стихотворение, которое напомнило мне историю моей подруги. Мне бы хотелось переписать его, можно?

– Хоть сейчас, я вам продиктую.

Они пошли к спальному корпусу, у входа в который их ждала Света.