Течение времени

– Спасибо, Александр Иванович, такая работа не для меня.

Алеше казалось, что только для него время летит с такой ужасающей быстротой, для других – более медленно. Отдыхающие без определенных занятий слонялись по парку, ходили к морю, где с каждым днем становилось все теплее. Наступала запоздавшая весна, но море оставалось еще холодным. Позади все экскурсии, выпито не менее двенадцати литров целебной простокваши, почти выработалась неприязнь к толстым с кровью бифштексам, жареным курам, или жареной свинине с косточкой, или молодому барашку. Даже слегка мутило от запахов этой пищи, но он не подавал вида и, казалось, с наслаждением ел приготовленное под белым соусом протертое мясо, с которым сделали все, чтобы уничтожить остатки живой плоти. После такой пищи тяжести не было, желудок не болел, и чувствовал Алеша себя превосходно. Доктор остался доволен Алешиным состоянием.

Алеша скучал по Леночке настолько, что уже считал, сколько дней осталось до отъезда. Хотелось домой, к Танюше, к уюту, созданному тетей Грушей, к своим книгам и к музыке. Надо было думать о подарке для Леночки. Денег хватит на один подарок – перед тетей Грушей придется извиниться, или он купит ей к 9 Мая, деньги раздобудет в бухгалтерии МТС. Он давно присматривался к экзотическому цветочку в киоске Ботанического сада и однажды позвал посоветоваться Александра Ивановича и Свету.

– А сколько он стоит? – поинтересовалась практичная Света и пришла в ужас от цены.

– Мы за ценой не постоим и снимем последнюю рубашку, – сказал Алеша и в самом деле недостающие деньги получил, продав свой свитер шоферу из их санатория.

– Светик, деньги в кармане. Теперь возникнет проблема с транспортировкой цветка.

– Никаких проблем, дорогой, – сказал продавец, – у горшочка этого райского цветочка стеклянный поддончик, в который вставляется стеклянная банка. Только следи, дорогой, чтобы в поддончике всегда была вода. Вот тебе книжечка про райский цветок. Своей любимой привет от меня передай и скажи, что райский цветок в высоту-ширину не растет, а живет вечно. Если и не вечно, то очень, очень долго. Прочитаешь книжку – поймешь.

Вечерами Алеша частенько подумывал о своей мастерской, что еще в ней надо сделать за более-менее спокойный летний период для последней, как он надеялся, зимы его работы на «ниве». После ванн на веранду, где обычно, устроившись в кресле, читал Алеша, влетела Светлана с новостью, что она очень удачно обменяла свое место на Алешино купе.

– Слушай, карапуз, а ты меня об обмене спросила? Может быть, я хотел от тебя отдохнуть напоследок, а?

– Не верю, не верю, по глазам не верю. Ну что у тебя за привычка, Алеша, меня дразнить. Что возьмем с собой в дорогу из еды?

– Светик, ты же знаешь, я на строгой диете: на кухне мне положат в два моих термоса сушеных кузнечиков до самой Москвы.

– Все равно я буду о тебе беспокоиться. Так говорит твоя Леночка, а пока ее нет, двое с половиной суток буду беспокоиться я, понятно? За мной сладкий чай и сухарики. А потом от тебя приглашений не дождешься прийти в гости, а Леночка пригласит. Она такая, я знаю.

– Откуда?

– Из твоих же рассказов.

– Ну ладно, болтушка, посмотрим нашу парочку?

– Пошли!

Котенок заметно подрос и, разместившись на голове и шее Пуськи, спал, свернувшись в клубочек, спрятав почти голое, как шар, пузо. Боясь потревожить своего приемыша, Пуська забила хвостом, оставаясь лежать неподвижной.

– Пуська, мы еще к тебе придем, лежи спокойно, милая.

Вечером он передал Вале свой адрес и телефон: «Если будет настроение, напишите», а за столом прощались с литовками.

– Как наши «оккупанты», не очень влезли в литовские печенки?

– Их очень много, а нас мало. Это как-то надо регулировать. Иначе погибнет наша самобытность и культура, вы понимаете?

– Понимаю. Еще рано говорить на эту тему, хотя сталинская эпоха кончается, но думать об этом надо. Мы вас понимаем и желаем успехов, целуем ваши ручки и все, что доступно.

– Алеша, знаешь, Анна Ивановна с Кубани. Секретарь обкома по пропаганде.

– Да ну! Что же она отдыхает в рядовом, а не в своем партийном, элитном санатории?

– Говорит, надоела тамошняя публика, все на одно лицо.

– Значит, недовольна функционерами. Передавай ей привет, и пусть выше несет знамя марксизма-ленинизма.

– Куда там, выше уже некуда.

Утром сбегали попрощаться с морем, а затем с Пуськой, чье ухо усердно жевал котенок. Затем отнесли вещи в автобус и через полчаса уже были в поезде. В полупустом вагоне и в их купе оказалось одно свободное место – сезон еще не начался. Вот когда наслушались рассказов о США, о Канаде, о западном мире. Хотя и было интересно слушать Александра Ивановича, но рассказ воспринимался как сказка, как полуправда, хотя слушатели и понимали, что они правдивы, но очень далеки от российской действительности, до них так же далеко, как до Луны.