Течения

Разогревая пироги разной толщины, цвета и зажаристости, я вспоминала женщин, которые их выпекали. Женщин было двое, армянка и кабардинка, они всегда стояли рядом на нашем рынке, мы не знали их имен, а они — наших. Женщины дружили между собой и всегда подолгу говорили с моей мамой: про Бэллу, папу, меня, маминых родителей, про их родителей и их детей. Я помнила их руки, то, как эти женщины произносили слова. Маме никогда не удавалась выпечка, она ее не любила и сторонилась так же, как и Бэлла, поэтому мы годами ходили на рынок за пирогами и лепешками. Однажды я попробовала сделать хычин, но у меня получился страшненький сухой комок. В посылку мама положила сливочное масло, и я пристроила по кусочку в центр каждой лепешки. Когда я вытаскивала из микроволновки первую стопку хычинов, Карина изобразила обморок, а Люба взвизгнула: как пахнет!

В тот вечер я второй раз увидела, как ест Люба. И это выглядело так же странно, как ее обжорство в конце той первой пьяной вечеринки. Я порезала круглый хычин с картошкой и сыром на восемь кусков, Люба взяла один треугольничек, положила на ладонь, расправила, рассмотрела со всех боков и понюхала. За это время мы с Кариной съели по два куска, Маша продвигалась медленнее, потому что ела не руками, а вилкой и ножом. Изучив хычин, Люба принялась отщипывать от него пальцами крохотные кусочки и погружать их в рот вместе с пальцами. Рассасывая тесто, Люба прикрывала глаза от удовольствия. Девочки, как же вкусно, говорила она. Доев свой треугольничек, Люба взяла бумажную салфетку и вытерла каждый палец. Я наблюдала за ней, пока по моему подбородку стекал мясной жир из осетинского пирога. Потом Люба бросила туловище на кровать и стала смотреть в потолок. Спасибо, Настюша, но завтра я пойду на пробежку. Она улыбалась. Потом все, кроме Любы, набросились на котлеты. Еще я разогрела курицу, а мясистые полукилограммовые помидоры разрезать не стала. Их вкуснее кусать, сказала я.

Надо было и Веру позвать, Настюш, — сказала Люба своим голосом для шуток.

Почему-то я вообще не подумала о том, чтобы угостить Веру домашней едой. Она как будто была не для нее, не подходила ей и точно не понравилась бы. Я сдержалась и ничего не ответила Любе, хотя мне хотелось затолкать ей в рот куриную голень. Не надо подкармливать Любино воображение, подумала я тогда. Я-то про себя все знаю. И про Веру знаю. Телефон в кармане дернулся и пикнул. Пойдем курить, выпрыгнуло на экране. Иду, напечатала я и положила в общую тарелку надкусанную котлету.

6

Мы стали покупать кофе навынос. Я заморозила часть посылки и собиралась понемногу отъедать от нее в течение месяца. Котлеты, курицу и несколько кусков осетинского пирога обернула в пакеты и приклеила к ним бумажки с датой. Я не стала бы хранить еду слишком долго, просто так всегда делала мама, а в ее привычках был порядок.

Вера взвизгнула и обняла меня за шею, когда я согласилась наконец пойти в ее любимую кофейню. Горячие напитки заливались в белые стройные стаканы, на которых черным маркером черкали наши имена. Вера заказывала латте и подходила к стойке с добавками, чтобы насыпать на молочную пену горку мускатного ореха. Приправа забивала дырочки в перечнице, поэтому Вера откручивала металлический набалдашник и сыпала через край. Я делала то же самое.

Мы брали только одноразовые стаканчики, но пили из них в мягких креслах кофейни. Внутри было красиво и уютно, много дерева и растений, а еще — прилавок с дорогими фирменными кружками, которые можно было повертеть в руках и не покупать. В таком месте мне даже не хотелось пихнуть в карман пакетик с сахаром. Там я чувствовала себя благополучной и спокойной, такой же, как Вера. Мы болтали и смеялись, а потом, когда в стаканчиках оставалась четверть, выходили на улицу и шли мимо Госдумы, через Манежную и Красную площади, по улице Никольской.

Пока меня кормила посылка, я покупала кофе с собой дважды в неделю. В середине осени случился безупречный день. Мы пили кофе из белых стаканчиков, потом пошли любимым маршрутом, добрели до книжного магазина, походили внутри и поехали к Вере. Ели вчерашнюю пиццу из картонной коробки и комментировали фотографии Вериных одноклассников с фейкового аккаунта, который завели в тот же вечер. Потом Вера предложила полежать вместе в джакузи и выдала мне футболку, чтобы я не стеснялась, а сама влезла в купальнике. Сначала было жарко и странно, но потом я расслабилась и не смогла думать ни о чем, кроме собственного удовольствия, за которым растворилась даже Вера. Не знаю, поняла ли это Вера, но в тот день я была счастлива.